Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Отар Иоселиани
Подробнее
Биография
Дата рождения2 февраля 1934
Место рожденияТбилиси
ПрофессияРежиссер, Сценарист, Продюсер

Отар Иоселиани родился 2 февраля 1934 г. в г. Тифлисе Грузинской ССР (ныне — Тбилиси, Грузия). Отец, инженер-железнодорожник, в прошлом — царский офицер. Мать — выпускница института благородных девиц. Отар, которому, по собственному признанию, посчастливилось впитать старинные традиции и знания предыдущих поколений, получил преимущественно женское воспитание: отец, как представитель «бывших», был репрессирован. Мальчиком занимались мать, бабушка и тетя, сумевшие дать ему поистине дворянское образование: он выучил несколько языков, занимался музыкой, поступил в музыкальное училище и окончил его в 1952 г. по классу скрипки и дирижирования.

В 1953-1955 гг. Отар Иоселиани учился на механико-математическом факультете МГУ. Однако престижный вуз остался не законченным: молодой человек бросил его ради поступления во ВГИК. Возможно, сыграла роль студенческая экскурсия на военный завод, после которой Иоселиани понял, что он — человек сугубо штатский. Возможно, сыграли роль сильные детские впечатления от фильмов Рене Клера и Джона Форда. Выдержав большой вгиковский конкурс, Иоселиани стал студентом мастерской А. Довженко и М. Чиаурели. «Обаятельный, показавший себя и как сердцеед, и как душа компании, Отар, в общем-то, человек очень закрытый. ‹…› В общежитии на спинку своей кровати он повесил самодельный маленький экран, и все знали, что если Отар лежит, на самом деле он не отдыхает, а что-то на этом экране вымеряет, выверяет. У него, по-моему, первое образование математическое, и нам казалось, что зреет некий рациональный профессионал, который алгебру обязательно поверит гармонией. Не угадали. Отар был совершенно другим уже в годы учебы»[1], — вспоминал А. Медведев.

Первой учебной работой студента Иоселиани был короткометражный фильм «Акварель» (1958) по мотивам произведений А. Грина. Семья бедняков, живущих беспросветной жизнью, случайно попавшая в музей, видит свой собственный бедный домишко, преображенный талантом художника в прекрасный дом, где живут любящие, добрые люди. В отличие от выдуманной «Гринландии» действие картины происходит в Грузии начала XX века. И в отличие от рассказа Грина, режиссер дарит пьянице-мужу, его несчастной жене и детям счастливый финал: преобразившаяся семья позирует художнику перед домом, чтобы новая картина еще в ком-то пробудила лучшие чувства и изменила чью-то жизнь. 

Десятиминутная курсовая работа «Цветок, который никто не может найти» («Саповнела», 1959), снятый Иоселиани на документальной студии, вызвала скандал: история о том, как прогресс губит все живое, была воспринята политически, а цветы старого садовника, выращенные с любовью, и уничтожающие их бульдозеры вызвали нежелательные ассоциации. Возможно, самым опасным показался образ цветов, вопреки всему прорастающих сквозь асфальт. Картина не была принята. 

Снятый в 1962 г. среднеметражный «Апрель» вышел на экраны лишь десять лет спустя. Как и другие работы Иоселиани, во многом это было экспериментальное кино. «Я лично ударился в такую авантюру: в моей первой картине „Апрель“ придуман язык, которого на свете не существует. Коль скоро рот открывается, звук какой-то должен выходить, но звук безо всякой нагрузки. И зрители в результате понимали гораздо больше, чем если бы произносились понятные слова»[2], — говорил режиссер. Иронически-символическая притча о жизни городской молодежи, которой угрожает опасность мещанства и утеря живых человеческих чувств, также не нашла одобрения дипломной комиссии. 

В 1962 г. Иоселиани устроился горновым в доменный цех Кутаисского металлургического завода и проработал там год. В документальном фильме «Чугун» (1964), который, наконец, был засчитан как диплом, он показал один день работы завода. Сочетание правдиво показанного тяжелого труда сталеваров и вдохновенной поэтизации этого труда было характерно для творческого осмысления режиссером действительности, которую он постигает такой, как есть, но метафорически преображает на экране. Впрочем, даже эта лента была признана с трудом: реально усталые, «непарадные» рабочие на экране казались комиссии изображенными неверно, «не по-советски». Молодому режиссеру помог положительный отзыв Г. Чухрая, лауреата Ленинской премии.

Первый полнометражный фильм Иоселиани — «Листопад» (1966). Сбор осенних плодов, по сути, означал наступление времени раздумья и выбора дальнейшего пути. А донкихотство молодого специалиста-винодела Нико, отстаивающего правильные принципы работы, должно было принести хорошие плоды, потому что именно он сохранил старинные традиции отношения к делу и к людям, подобно самому Иоселиани. «Все детали в „Листопаде“ пронизаны какой-то скрытой авторской иронией. Ирония эта не едкая — скорее сочувственная. ‹…› Нет эффектных ракурсов, нет никакого специального приема, который заставлял бы зрителя идти внутрь кадра по этому пути, а не по какому иному. Камера объективна и почти бесстрастна. Почти бесстрастна. На самом деле, невероятно точна. ‹…› ...мы хотим быстрей, быстрей... Чтобы нам тут же быстрее все рассказали. ‹…› А этот фильм другой. Если в него вглядеться внимательно, как мы можем вглядеться в человеческие лица, там можно увидеть очень многое»[3], — признавался мастер художественной мультипликации Ю. Норштейн. 

В 1971 г. на экраны вышел фильм «Жил певчий дрозд», один из любимых фильмов интеллигенции шестидесятых—восьмидесятых. Назидательная, как могло показаться на первый взгляд, история о растраченной впустую жизни, в философском плане оборачивалась совсем иным смыслом. Фильм, в котором «есть и привкус горечи, и мудрость гения, и безупречно „французский вкус“»[4] приглашал зрителя к размышлению. 

Драма «Пастораль» (1976) оказалась третьей частью непроизвольно сложившейся трилогии, начали которую «Листопад» и «Жил певчий дрозд». «От стилизованного „потока жизни“ Листопада через расчетливо имитированную хаотичность ‹…› Дрозда к жесткой геометрии Пасторали. От раскованной фабулы Листопада через сюжетные осколки ‹…› Дрозда к вызывающей бессюжетности Пасторали. От магнетизирующего мир героя Листопада через „рассеянного“ по миру протагониста ‹…› Дрозда к коллективной безгеройности Пасторали. От язвительной социальности Листопада через экзистенциализм ‹…› Дрозда к абсолютной метафизике Пасторали. ‹…› Выражаясь условно, О. И. в Листопаде создал модель дома, в ‹…› Дрозде — модель города, а в Пасторали — модель мира»[5]. «Псевдодокументальная притча»[4] о молодых тбилисских музыкантах и сельских тружениках, не нашедших взаимопонимания — и тем не менее, невольно в чем-то изменившихся после встречи — была снята подчеркнуто «аполитично». Однако во многом именно по этой причине картина была запрещена к показу. На Берлинском же кинофестивале 1976 г. «Пастораль» получила приз ФИПРЕССИ.

В 1982 г. Иоселиани эмигрировал во Францию. «После того как в начале 80-х он осел в Париже, многие считали, что на его творчестве можно поставить крест: никому из наших киношников не удалось сделать на Западе полноценную карьеру. Но Иоселиани по-прежнему моден. Давно будучи „не нашим“ и не очень-то любя Россию, получает „Ники“. Столь же высоко ценят его и в Европе»[4]

В 1982 г. Иоселиани снимает полудокументальный короткометражный этюд «Семь пьес для черно-белого кино» — попытку рассказать о первых впечатлениях от Парижа — и документальную ленту «Страна басков, лето 1982». В 1984 г. он снял криминальную комедию-притчу «Фавориты Луны» — первый свой полнометражный фильм во Франции, удостоенный Специального приза жюри на Венецианском кинофестивале. В центре внимания автора — антикварные ценности, живописные полотна мастеров прошлого, прошедшие через многие руки «избранников ночи», «фаворитов Луны» — от воришек до мафиози, от дам высшего света до уличных жриц любви. «В бесфабульной истории приключений живописных полотен, их владельцев и похитителей перед зрителем предстал мир и одновременно формула мира: структура настолько обнаженная, что походила на слепок с самой себя. ‹…› В „Фаворитах луны“ нет героя — есть множество персонажей, много собак, и подчас активнее людей действуют вещи. Нет здесь крупного плана — все планы „средние“, все с равной мерой приближения позволяют увидеть лица, но не позволяют долго всматриваться в них: движение неостановимо. ‹…› Первое, что мы успеваем разглядеть, это распад традиционных человеческих связей. Ничто больше не удерживает человека, у него нет больше пути, а есть беспорядочное нецеленаправленное скольжение по жизни, поэтому все персонажи фильма перетасованы. ‹…› Главное — как к этому отнестись. Иоселиани относится спокойно. Он говорит о горьких вещах, но ни сентиментальности, ни осуждения нет в его голосе»[5]

Путешествуя по Италии в 1988 г., Иоселиани снял документальный фильм «Маленький монастырь в Тоскане» о жизни и служении пяти монахов, приехавших из Франции. В драме «И стал свет» (1989) режиссер в полной мере проверил свой тезис о том, что слова в кино зачастую излишни. «С самого начала кино было немое, а значит всем понятное. Развитие шло по двум линиям. С одной стороны — пантомима как необходимый элемент сообщения. А с другой стороны — появилась структура, основанная на сопоставлении разных движущихся изображений. Этому процессу очень сильно помешало появление звука»[2], — утверждал Иоселиани. В фильме о повседневной жизни африканского племени «персонажи болтают на чуждом нам языке, но, когда вдруг где-то почти в середине истории на темном экране вспыхивает титр — французский перевод очередной реплики, — в зале раздаются смех и вздох облегчения: незначительностью произнесенного автор изящно подтверждает справедливость своего любимого тезиса о ненужности слова в кино»[6]. Этот фильм также удостоился Специального приза жюри на Венецианском кинофестивале. 

В 1990–1991 гг. Берлинская научная коллегия предоставила Отару Иоселиани стипендию.

Драма «Охота на бабочек» (1992), посвященная старинной французской усадьбе, впитавшей дух прежних времен и доставшейся в наследство московской барышне, полна ощущения невосполнимой потери, разрыва культурных и духовных связей. Бойкая барышня с легкостью продаст ненужную ей усадьбу тем, кому эти связи совершенно не интересны. Однако печальный по сути фильм снят легко, с иронией, присущей Иоселиани. «Когда думаешь о будущем, трудно не испытать чувство отчаяния. Но предчувствие конца света не отменяет твоей включенности в нормальное течение жизни», — говорит режиссер. — «‹…› Если в целом фильм „Охота на бабочек“ может показаться печальным, то в каждой своей частице он полон жизни. Чтобы лучше подчеркнуть то, что теряешь, надо это сделать очевидным, насладиться тем, что должно исчезнуть»[7]. «Охота на бабочек» получила несколько престижных наград, включая премию фонда А. Тарковского на XVIII МКФ в Москве. 

Документальная лента «Грузия одна» (1994) — очень личный взгляд на 2000-летнюю историю Грузии, проникнутая полным и безоговорочным отрицанием советского прошлого. 
В киноромане-мифе «Разбойники. Глава VII» (1996), в иносказательной трагифарсовой форме осмысляющем прошлое и настоящее Грузии, «происходит окончательный разлом исторического пространства в художественном мире Иоселиани, который теперь не тешит даже подобием уравновешенности. В образовавшуюся брешь проникли холод и сквозняк, из здания выдуло теплый дух домашнего очага. В тупике завершившейся мировой Истории — как на ветреном перекрестке: неприкаянно и уныло»[4]. Герой, перемещающийся из Тбилиси восемьдесят девятого в средневековье, оттуда — в начало XX века, а потом в современный Париж, ищет и не может найти ответа на вопрос, почему так трагически устроен мир во все времена. 

Одну из ролей Иоселиани сыграл в собственной картине «Adieu, plancher des vaches!» (в российском прокате — In vino veritas, 1999). Французское название фильма переводится как «Прощай, коровник!». Именно этой фразой прощались некогда с землей пираты, отправляясь в очередное авантюрное плавание. «Посмотрев картину, понимаешь, насколько точно именно французское ее название. „Коровник“ по имени „Париж“ вышел у Иоселиани милым. Он тесен, как мир; тривиален, как мир. Наконец, он разнообразен, как мир. ‹…› Странно, что такое хаотичное, бессвязное, бессистемное нагромождение персонажей, обстоятельств и поступков каким-то чудом в конце концов преобразуется в нечто гармоничное и симметричное. И в бесконечно поэтичное. Это эксклюзивный аттракцион Отара Иоселиани»[8]. Легкое, безответственное существование в пику угрюмому прагматизму — советскому ли, капиталистическому — лейтмотив Иоселиани, берущий начало еще в «Певчем дрозде». 

«Утро понедельника» (2002) — история образцового семьянина Винсента, взбунтовавшегося против рутины и отправившегося открывать новый мир. Как всегда, Иоселиани творчески переосмысливает реальность, преобразует прозу в поэзию, создавая среди обыденности «неуловимое и неистребимое ощущение бесконечной красоты и величия жизни»[9]

Мотив «певчего дрозда» продолжается и в комедии «Сады осенью» (2006). Любое благополучие — честно заработанное или свалившееся с неба — преходяще, и даже министр не гарантирован от возможности в будущем стрелять сигареты у прохожих. «‹…› Если где и искать зерно в этой упоительной, как незапланированная попойка, картине, то во фразе одного высокопоставленного африканца: „Сегодня я министр, а завтра — кто знает?.. Следует помнить всегда: жизнь — она долгая“»[10]. Иоселиани сыграл в картине вечно полупьяного садовника, безмятежно играющего Моцарта и предающегося любимому занятию в «садах безделья» — рисованию на стенах жирафов в человеческий рост... 

Художник, всегда остающийся самим собой, независимо от обстоятельств, Иоселиани не случайно получил премию за жизненные достижения — награду CineMerit на Международном кинофестивале в Мюнхене (2011). 

В 2010 г. Иоселиани снял комедию «Шантрапа» — отчасти биографическую историю художника и режиссера Нико, творчество которого идет вразрез с идеологией страны. Уехав в обетованную землю свободы — Францию, он тоже терпит фиаско, на этот раз с продюсерами, делающими коммерческое кино. Но вернуться обратно уже невозможно, как дважды войти в одну реку — родина давно изменилась. И если ушли те, кто мешал творчеству тогда, то вместе с ними ушло многое, что вдохновляло художника. «Мне удалось ухватить какой-то шлейф уходящей эпохи», — говорит Иоселиани. — «Ушла жизнь, при которой люди могли друг друга уважать и жить в гармонии с тем, что их окружает. Даже если их окружали безобразия»[11].

Абсурдистская комедия о «бессмысленности и беспощадности» любых войн и революций — «Зимняя песня» (2011) не случайно перекликается с многими произведениями литературы и кино. Фильмы Л. Бунюэля и Ф. Трюффо, «Парижские тайны» Э. Сю, рассказ Г. Уэллса «Дверь в стене» и другие отсылки помогают режиссеру создать сюрреалистическую, и в то же время пугающе реальную «концепцию маленькой Европы, которую ничего не стоит разрушить»[12]. Однако, горестно наблюдая распад сформированных веками отношений, наступление варварства, «опрощение» культуры, режиссер все-таки не забывает о жанре, умело соединяя философию и балаганную комедию. И, может быть, это иронический взгляд художника — залог того, что еще не все потеряно. 

«Иоселиани принадлежит к небольшому числу бывших советских режиссеров, не пошедших ни на политические, ни на коммерческие компромиссы»[12]. Он абсолютно неудобен для всех, и ни разу не потерял себя. «Он уверенной поступью прирожденного модерниста шел к отточенному минимализму архаического, „примитивного“ кино. ‹…› К пространству и времени Отар Иоселиани относится снисходительно — как мастер, их покоривший. Французы считают его своим, грузины посмеиваются над французами, а О. И. всю жизнь снимает одно кино, не грузинское и не французское. Разумеется, он менялся, но не в общей, а в собственной системе координат»[5]. И, тем не менее, он снимает кино для публики. Что же такое публика? «Для меня это люди, которые напоминают меня самого»[13], — отвечает Иоселиани. 

Анна Смертина
 

Примечания

  1. ^ Медведев А. Территория кино. М., 2001.
  2. a, b Отар Иоселиани: «Наше занятие — телесное, конкретное и вещественное...». Мастер-класс [Инт.] // Сеанс.1995. № 10.
  3. ^ Норштейн Ю. «Туда, в заоблачную келью...». Комментарий к фильму «Листопад» // Киноведческие записки. 1998. № 40.
  4. a, b, c, d Плахова Е. Enfant terrible уходящей породы // Итоги. 1999. 27 июля.
  5. a, b, c Брашинский М. [Отар Иоселиани] // Новейшая история отечественного кино. 1986–2000. Кино и контекст. Т. 1. СПб, 2001.
  6. ^ Зархи Н. С высоты человеческого роста // Профессия или призвание. — М., Киноцентр, 1991.
  7. ^ Интервью Отара Иоселиани корреспонденту французского журнала «Позитиф» // Искусство кино 1993. № 4.
  8. ^ Богомолов Ю. Что на выходе из мифомира // Известия. 2001. 16 ноября.
  9. ^ Аннинский Л. Варианты забав // Искусство кино. 2003. № 3.
  10. ^ Васильев А. Элегическая клоунада про то, что все пройдет — кроме жизни // Афиша. 2006. 18 октября.
  11. ^ «Мне нравится, что дедушка — драчун»: Отар Иоселиани привез в Москву новый фильм «Шантрапа» [Интервью] // Российская газета. 2011. 22 апреля.
  12. a, b Плахов А. Со своим эпатажем // КоммерсантЪ. 2016. 6 мая.
  13. ^ Плахов А. Отар Иоселиани: «В моих фильмах Париж похож на Тбилиси» // Коммерсантъ. 1999. 25 мая.
1
Мультимедиа
2
Тексты
Поделиться
Мультимедиа
Кадры из фильмов Отара Иоселиани31 фотография
Тексты
Все тексты
Фильмография
Портрет
Материалы к биографии
Проза
Прямая речь
Киноведение
Метод
Сценарий
Критика
Замыслы

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera