«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
Родилась 6 (19) июня 1903 года в Баку. Сильное влияние на ее характер оказала как экзотическая среда обитания, так и личность матери, которой Мара всю жизнь восхищалась и гордилась. Когда родители разошлись, ей было пять лет, сестрам Ане и Жене — три и один год. «Моя мать не похожа на других матерей, и ни на каких других женщин, которых я знаю. Она делает такие вещи, которых не делает никто из наших знакомых... Но ее все равно уважают. Моя мать самая справедливая на свете»[1].
Маргарита всю жизнь восхищалась и гордилась своей матерью. Вот что рассказывает о Марии Моисеевне ее единственный внук Дмитрий Барский, сын средней из сестер, Анны: «В восемнадцать лет она заявила, что не верит в существование Бога, отказалась ходить в синагогу. В ответ ее религиозная мама сказала: „Маша, в моем доме ты жить не будешь”. Бабушка в восемнадцать лет должна была покинуть отчий дом в Белоруссии, в Орше и перебраться к родственникам в Баку. Они были состоятельными, кто-то даже владел каспийской пароходной компанией. Родственники и приветили бабушку. Так начался путь от девочки, бежавшей из еврейской религиозной семьи, до хозяйки шляпной мастерской „Лувр”. Не имея никакого художественного образования, но обладая врожденным вкусом, она придумывала фасоны шляп, и было известно, что двух одинаковых от „Лувра” в Баку не бывает. Если бакинская модница ехала в фаэтоне и у нее на коленях лежала коробка с надписью „Лувр”, это считалось признаком состоятельности и вкуса. ‹…› Бабушка первой в Баку ввела 8-часовой рабочий день»[2].
О ее муже Михаиле Барском почти ничего неизвестно. Мара, рассказывая о своем визите к отцу, описывает коллекцию разномастного оружия на ковре. «Но в руках моего отца я никогда не видела оружия. В руках у него всегда метелочка из перьев, которой он смахивает пыль со всех предметов, которые лежат на его пути. Все кругом блестит, нигде ни пылинки, а он все прохаживается со своей метелочкой. …Он пишет такие стихи, которых я не могу ему простить. Если б не эти стихи, я, может быть, нашла бы в себе силы относиться к нему лучше». Поскольку развод был инициирован матерью, отец отказался выплачивать девочкам содержание.
Доходов с магазина-мастерской не хватало и мать давала в наем комнаты, чаще всего – гастролирующим артистам. Так Мара попала на глаза Комиссаржевской, и в шесть лет впервые вышла на сцену в роли дочки Норы[3]. «Позже сестра рассказывала, что она отлично помнит Комиссаржевскую. Она понимала, что в театре игра, а не правда, [что] Вера Федоровна ей не мать. Помнила, как ее учили раскланиваться, и что она совсем не боялась выходить на сцену.
Занимаясь с Марой, Вера Федоровна сказала маме: „Эта маленькая девочка когда-нибудь может стать большой артисткой”»[4].
Уже в тринадцать лет Мара была совершенно уверена в том, что должна идти на сцену: «Мир устроен красиво и в нем есть таинственный смысл. Почему же люди живут нестройно и замышляют друг другу обиды? Надо в это вмешаться. Надо, чтоб люди становились лучше. Для того я и стану актрисой, со сцены можно говорить людям о справедливости. Они обязательно станут лучше, стоит мне только выйти и сказать. У меня есть сила убеждения. Я знаю ее и проверяю сознательно. Я развиваю ее как мускулы»[5]. Маргарита была первой во всех играх и соревнованиях, много читала, ей прочили славу на поприще танцовщицы и пианистки. В 1921 году Советы открыли в Баку Первую Азербайджанскую Государственную драматическую студию, она стала студенткой первого набора, и, успешно ее окончив, была приглашена сразу в три театра. Она выбрала Гастрольный экспериментальный театр-студию «Красный факел» под управлением В.Татищева.
Из автобиографии: «Через очень короткий промежуток времени я заняла одно из ведущих положений в театре.
<…> большинство ролей, которые я играла, были роли детей, и уже тогда начавшееся систематическое наблюдение за ребенком положило основу тому интересу, который вылился позже в сознательное желание работать именно в детской кинематографии.
Проехав с театром целый ряд крупнейших городов, и поработав в нем немногим больше года, я считала, что стабилизировавшийся репертуар театра не дает мне возможность расти и развиваться дальше».
Во время гастролей в Одессе, ее заметили и пригласили сниматься. На студии ВУФКУ она познакомилась с ее ведущим режиссером Петром Чардыниным и вскоре стала его женой. В Одесском Государственном драматическом театре она играла неполный сезон 1923-1924 годов. Но рецензенты «Принцессы Турандот» заметили новое дарование:
«Прекрасная пара без слов – Барская и Назаров. Это один из лучших номеров пьесы»[6]. Особо выделяют «бьющий через край темперамент Барской»[7].
Из этих скупых похвал, тем не менее, следует, что актрисой она была яркой и одаренной. А. Марьямов в книге «Довженко» (ЖЗЛ) говорит о ней, сыгравшей в первом фильме режиссера «Ягодка любви», как о талантливой любительнице, чья «натуральная и неистощимая веселость» делает излишней профессиональную подготовку.
Однако сама Барская признается: «Работа в кинематографии в качестве актрисы меня совершенно не привлекала, так как я считала, что кинематограф лишает актера его важнейшего орудия – слова». Снявшись в нескольких фильмах, она с азартом переключается на работу помощника и ассистента режиссера, входя во все тонкости профессии – Чардынин учит ее монтировать, она работает с чужими сценариями и начинает писать сама. В 1929 году, решив, что она может работать самостоятельно, она круто меняет свою жизнь — отправляется в Москву делать детское кино. Выяснив, что организации, которая бы этим занималась, не существует — начинает борьбу за создание детской кинематографии. В 1930 по заказу Главсоцвоса Наркомпроса она создает первый в советском кино полнометражный культурфильм для школьников о том, как делается хлеб. Дебютантку хвалили, — в том числе, за острую форму подачи материала в виде экранизированного спора между рабочим и крестьянином-единоличником, сделанного средствами анимации. Пресса приветствовала появление первой «политико-просветительной» детской картины, которую «с интересом посмотрят и любой крестьянин и рабочий»: отмечала ее понятность и доступность, а главное - что «ее появление на экране снова заставляет поднять вопрос об организации специального производства детско-школьных фильм, о концентрации в этой области специальных кадров киноработников»[8].
С этого момента Барская начинает борьбу «на два фронта»: за создание экспериментальной студии для производства детских фильмов (у себя на дому она организует «лабораторию» по изучению детей) и за право постановки полнометражного игрового фильма по своему сценарию. Не сразу ей удается найти студию, готовую предоставить такую возможность: на словах детское кино поддерживают все – а на деле все от него открещиваются: хлопотно и невыгодно! Наконец, в 1931-м она запускается на «Межрабпомфильме» — изначально фильм планировался как немой, но Барская пишет два варианта сценария – немой и звуковой, и в процессе подготовки ей удается убедить руководство осуществить постановку звуковой версии, что вызывает ревность собратьев по цеху. «По отношению ко мне у аборигенов Межрабпома враждебность: “Девчонка, пришла неизвестно откуда, а ставит звуковую”»[9]. Она выступает первопроходцем сразу на нескольких направлениях: решает проблемы технические – запись звука синхронно да еще и в движении. Учреждает звуковую дисциплину на площадке – группа впервые вынуждена работать беззвучно. Впервые в мире работает с таким количеством детей. Впервые в мире записывает детские голоса, добиваясь не превзойденной до сих пор естественности. Первая в мире решает проблему доступности монтажной фразы для восприятия детьми, и прочее, и прочее. Работа над «Рваными башмаками» растянулась почти на 2 года. За это время Барскую 16 раз грозились уволить, дважды картину консервировали. В декабре 1933 года фильм вышел и имел громкий успех.
Полторы сотни детей от полутора до 13 лет жили в нем своей естественной детской жизнью, вплетенной в суровые жизненные реалии условной европейской страны, переживающей кризис и наступление фашизма. Фильм смотрели в Америке, в Европе. Зрители были покорены: «правдивое кино», «как в жизни», «настоящая жизнь…» Историк с мировым именем Майя Туровская вспоминает о своих детских впечатлениях: «Безусловно, Мара Барская сделала прелестное, очаровательное кино. Мы его любили, как могли бы любить что-то свое, родное. Хотя после появилось немало детских фильмов, “Рваные башмаки” остались для нас главным, любимым фильмом. Малыш Буби <…> был в то время, наверное, самой популярной звездой экрана»[10].
Барскую провозглашают ведущим режиссером детского кино.
Советские писатели, обсуждая только что просмотренную картину, сравнивают ее по силе воздействия с «Путевкой в жизнь» Экка и «Броненосцем “Потемкин”» Эйзенштейна и просят Барскую написать книгу о ее методе работы с детьми. От «Нью-Йорк таймс» приезжает корреспондентка[11], чтобы расспросить об этом методе.
Барская честно пытается изложить свой опыт на бумаге и на волне успеха картины «пробить» организацию экспериментальной студии детского фильма. Исчерпав все иные возможности, она пишет непосредственно Сталину в феврале 1935, и уже в марте Шумяцкий учреждает при ГУКФе Московскую Студию Детского Фильма. Правда, у студии нет помещения, но немногочисленный коллектив интенсивно занимается изучением детей в школах и пионерлагерях, ведет отбор героев следующего фильма Барской «Отец и сын» (в сентябре 1935 у нее уже готов сценарий), составляет картотеку с характеристиками и фотографиями сотен детей на предмет будущего их использования при съемках фильмов. В ноябре Студии, наконец, дают помещение, но его необходимо переоборудовать, сформировать штат. В мае 1936 впервые в новом павильоне проходят пробы малышей, все исполнители найдены, режиссерский сценарий готов, комнаты отдыха оборудованы, штат обучен, но Барская никак не может получить разрешение на начало съемок. В июне становится ясна причина: на базе «Межрабпомфильма» создается «Союздетфильм», и новая постановка «ведущего режиссера» должна осуществляться там и стать первой картиной студии. Снова переоборудование и перетряска штата. Но отодвинув начало работы над фильмом, руководство не намерено соответственно отодвинуть и срок его окончания: «В одном из павильонов студии Союздетфильм обосновалась съемочная группа картины “Отец и сын”. Стены павильона заново выкрашены в светлые тона. На полу большой ковер. Детская мебель – диваны, столики и стулья, рояль. Скоро сюда придут юные участники большого звукового детского фильма, который ставит по своему сценарию режиссер М. Барская.
Молодой коллектив энергично готовится к 20 июля – началу съемок. Остались считанные дни. К этому времени все должно быть готово. Начнется напряженнейший съемочный период. Ежедневно группа будет работать в две смены, так как дети не могут сниматься больше 4 часов.
В первой половине дня будут проводиться съемки – на натуре. Во второй – в павильоне. В павильоне съемки – синхронные. Съемочный период рассчитан всего на 3 месяца и 7 дней»[12].
Барская понимает, что творческие потери при таком темпе неизбежны, но вынуждена идти на это.
«К октябрьским дням съемочный коллектив картины «Отец и сын» обязался закончить съемки. Обещание свое группа сдержала. 5 ноября режиссер Барская и оператор Форестье закончили съемки последней декорации. Специальным приказом по студии отмечена ударная работа этого съемочного коллектива. Ему объявлена благодарность. Работникам группы выдана дополнительная зарплата.
Сейчас Барская приступила к монтажу. Фильм должен выйти на экран в конце года»[13].
Но к концу года фильм лишь вчерне смонтирован, а несколько эпизодов остались неснятыми. Барская надеется на пролонгацию, — ей нужно всего пару месяцев, чтобы довести картину, но начальство после просмотра черновой сборки 30 декабря считает категорически необходимым экстренно внести в фильм почти 30 поправок. «Все исправления должны быть внесены студией до 10 января с тем, чтобы 14 января фильм был бы представлен на просмотр ГУКа на одной пленке»[14].
Когда Барская начинала работу над фильмом, история о конфликте отца-орденоносца, директора крупного завода и сына-подростка, которому остро не хватает отцовского внимания, воспринимался как творческий ответ на Постановление Совнаркома СССР и ЦК ВКП (б) «О ликвидации детской беспризорности и безнадзорности» от 31 мая 1935 года, и никому даже в голову не приходило подвергать сомнению его актуальность и политическую доброкачественность. Никого не смущало, что Барская настаивала на необходимости и возможности самого серьезного разговора с детьми на самые болезненные и острые темы - надо только *уметь* говорить на их языке и так, чтобы быть услышанным, - не сюсюкая и не садясь перед ними на корточки. Но в канун 1937 – ситуацию уже другая… А «…картина оказалась напряженной и тревожной. Коллективистский пафос смотрелся традиционным общим местом, а чувство одиночества и заброшенности, охватывающее подростка Бориса, — подлинным и острым»[15].
За Барской был и конкретный «грех» — она была близка с Радеком, который обвинен в шпионаже и подготовке убийства вождя и осужден. Все напуганы – нет ли в фильме «чего такого». А Барская упорно утверждает, что никакого вредного влияния он оказать на ее идеологические позиции не мог, так как в разговорах с ней придерживался тех же взглядов, что и в публичных высказываниях. Все попытки «исправить» фильм тщетны. «“Хозяин жизни”, плоский оптимист, выходил здесь из Кремля с сияющим видом и новеньким орденом на лацкане, а его обделенный любовью сын — гордый, печальный и замкнутый мальчик, невероятно похожий на маленького Бастера Китона, — одиноко скитался в ночи по каким-то мрачным задворкам»[16]. «Драматизм кинематографа Барской, вытекающий из самого ее творческого метода, оказался явно не ко времени[17]». Единственным спасением видится полное отмежевание от Барской и фильма. Коллектив студии это и делает – 13-го июня 1937 года, в годовщину создания «Союздетфильма» - ее увольняют. Два года она борется за право вернуться в профессию, но все попытки доказать свою правоту – тщетны. 23-го июля 1939 года она кончает с собой. Опубликовать некролог никто не рискнул…
Наталья Милосердова
Примечания
- ^ Барская М. Бакинский ветер. Семейный архив (не опубликовано).
- ^ И мастер, и Маргарита. // Лехаим. 2010. №4. C. 64. В рубрике А. Мамедова «4х4».
- ^ Малышка Эмми в спектакле «Кукольный дом» по Ибсену, где Комиссаржевская играла Нору.
- ^ Барская Е. Воспоминания о любимой сестре. Семейный архив (не опубликовано).
- ^ Барская М. Бакинский ветер.
- ^ Мал Д. «Принцесса Турандот» — бенефис Л.Ф. Лазарева // Вечерние известия (Одесса). 1924. № 200. 12 янв.
- ^ «Принцесса Турандот». Драматический театр. // Известия (Одесса). 1924. № 1234. 13 янв. (в архиве Барской сохранился только фрагмент этой рецензии, на котором фамилия автора не указана).
- ^ [Комсомольская] Правда. 1930. Ноябрь.
- ^ Барская М. Дневники. Семейный архив.
- ^ И мастер, и Маргарита. // Лехаим. 2010. №4. C. 64. В рубрике А.Мамедова «4х4».
- ^ Нюренберг Г. Дети-актеры в России // Нью-Йорк таймс. 1934. 18 ноября.
- ^ Азарин А. Отец и сын. Съемки начнутся 20 июля // Кино. 1936. 17 июля.
- ^ Кино. 1936. 17 ноября.
- ^ Замечания ГУК по фильму «Отец и Сын», семейный архив Барской, машинопись – копия через копирку на 5-ти пронумерованных страницах с комментариями М. Барской, приписанными от руки ниже текста.
- ^ Марголит Е. Кино России. Режиссерская энциклопедия. Т. 1.
- ^ Ковалов О. Поколение одного фильма.
- ^ Марголит Е. Кино России. Режиссерская энциклопедия. Т.1.