Вечер. Ставни в детской закрыты. Топится печь, освещая нас. Мы трое сидим на ковре — идет игра «говорение». Собственно я и Нюра только зрители, а Маргарита разыгрывает перед нами целые спектакли, говоря за кукол разными голосами. Иногда приказательно она обращается ко мне и Нюре: «Подержи Веру!» или «Пусть Петька возьмет на руки Лору!». Петька — это довольно большая рыжая с телесным лицом обезьяна, исполняющая мужские роли и кажущаяся нам молодым красавцем. Мы бесприкословно выполняем все распоряжения Мары. Иногда надо кукольную кровать поставить на «попа» и она становится горой, препятствующей бегущими за героями злодеям; иногда надо долго, затекающими руками держать высоко лоскуток бархата с маленькой куклой, изображающей Алладина, путешествующего над океаном на
Когда я или Нюра пытаемся внести поправки или дополнения, Мара, чаще всего, отвергает их быстро, шепотом доказывая нелогичность предложенного, и действие «на сцене» развивается дальше.
«Говорение» — самая любимая наша игра. Бывало мы пристаем к Маре: «Ну, давай играть в «говорение», мы уже так давно не играли, но она отвечает: «Нет не будем, я сама скажу когда будем». А сегодня после обеда, когда мама снова ушла в магазин, Маргарита твердо заявила: «Сейчас будем играть в «говорение». Ты, Жека, одень всех кукол кроме Любы и Гришы во взрослое, а Нюра устроит из мебели квартиру, поезд (шепотом — «из желтых стульев») и пароход (шепотом — «из большого корыта»).
Значит сегодня у Мары есть готовый план заранее обдуманной «пьесы», а иногда она вдруг объявляет громко: «Нюра, бросай картинки, Женька, быстро тащи на ковер кукол, мебель и все, все, сейчас будет веселое «говорение». На Мару нашло вдохновение и начинается импровизация, она сама не знает как будут разворачиваться события и что ей понадобится.
Когда мы приготавливаем игрушки Нюра спрашивает: «Ты сегодня будешь из книжки или из головы?» Мы больше любим когда «из головы», все не знакомое, новое и неизвестное.
Я — младшая и на мне обязанность костюмера, парикмахера, рабочего сцены, осветителя и просто «держателя». Иногда эти должности выполняет и Нюра.
И Мара фантазирует экспромтом, потому что она говорит так: «Сейчас Люба с Гришей убегут к бабушке, а потом на поезд; нет, они сразу сядут на пароход и попадут на необитаемый остров». Или: «Мулла Насреддин пришел на базар и там встретил Маугли, нет не Маугли, а Гулливера». Иногда сестра инсценирует сказки Пушкина, Гримма или «Робинзона Крузо» и «Серебряные коньки».
Пришла бабушка, остановилась в дверях: «Опять, Марочка, фантазируешь? Ну, сидите, сидите, не буду вам мешать и подожду маму в столовой».
Мне четыре, Нюре шесть, Маре — восемь лет, но прочитала она уже много книг. Читает сестра жадно, много, урывками. Часто в квартире слышатся замечания: «Мара, оставь книгу и садись за уроки». «Мара, брось книгу — пора играть гаммы». «Почему ты перестала играть, опять вместо нот на пюпитре книжка».
Гаммы ‹…› Маргарита не любит, а ноты читает с листа легко и с удовольствием играет пьесы. Я спрашиваю: «Ты учишь новую?» — Нет, — говорит она — это старая, но я ее играю
А иногда мы просто сидим в детской на ковре возле пылающей печи и Мара рассказывает длинные, длинные истории. Это были рассказы — экспромты с продолжениями, которые длились 20–30 вечеров, и
Чаще всего конец каждой судьбы был благополучный, но были и обиженные несправедливостью, обманутые злодеями, были и забытые сироты. Фантазия Маргариты была неисчерпаема. Она никогда не рассказывала сказки, и не соглашалась играть в «говорение», если у нее не было в это время вдохновения, а когда оно приходило — Мару не надо было уговаривать. У нее была потребность высказаться и она сама звала нас, либо мы замечали по ее глазам, что сегодня будем играть и спрашивали сестру, что приготовить.
Жили мы дружно, не ссорились, но иногда я с Нюрой приставали к Маре: — «Пофантазируй пожалуйста…» — и мешали ей читать. Сестра отказывалась, а мы не оставляли ее в покое, и она начинала сердиться. Но у нас была волшебная дразнилка, которая всегда заставляла Мару заразительно смеяться, и весь ее гнев быстро проходил. Прыгая вокруг сестры и хлопая в ладоши, мы повторяли:
— Кекерешка, чульчумка,
— Кекерешка, чульчумка…- и смеялись все трое.
✱ ✱ ✱
В антракте мы пошли за кулисы смотреть животных и там встретили эту девочку. Она уже успела снять свои пышные в блестках юбочки и была в простеньком красном платье. Мара смело подошла к девочке, они были одного роста.
— Ты такая же как я — сказала сестра и было непонятно — подразумевала ли она рост — значит я могу тоже стать наездницей…
С тех пор Мара часто рассказывала нам увлекательные истории, в которых она бывала то канатной плясуньей, то укротительницей львов, но чаще всего она представляла себя наездницей, и мы очень любили слушать эти мечты.
В свои пять лет Марочка бегло читала.
✱ ✱ ✱
Наша мать была шляпочницей, и так как ее торговля шляпами не давала достаточных средств для существования, она дополнительно «подкреплялась» сдачей в наем нескольких комнат нашей квартиры.
получалось так, что нашими жильцами были исключительно приезжающие в город на гастроли крупные артисты. Это общение с людьми искусства сыграло большую роль в жизни Маргариты.
Часто несколько комнат стояли пустыми, и помню, когда опереточная актриса Дези Дорн пришла нанимать их, мы все трое, стоя на коленях в соседней комнате, молились, чтобы это произошло.
Но мать не подозревала, что мы, хотя бы сочувствуем, принимаем участие в ее затруднениях, а сказать ей этого мы никогда не посмели,
Мы так же не должны были знать, что отец третейским судом был приговорен платить по 10 рублей в месяц за каждую из нас, чего он принципиально не делал.
Мама была высокая, красивая. Всегда хорошо одета. Внешне и внутренне подтянута, вежлива, спокойна, тон всю жизнь ровный. Она умела держать людей на дистанции, ей это было нужно,
Мать учила нас достоинству, как учат
Мама учила считаться и подчиняться исключительно ее внутренней силе, в ней было очень много достоинства и когда мать «занималась с покупательницей» всегда казалось, что мама «барыня», а та продавщица.
✱ ✱ ✱
Дези Дорн — опереточная примадонна с мужем и дочерью Бетси, нашей ровесницей, снимала у нас три большие комнаты. У актрисы было много платьев разного цвета из сплошных блесток. И вот когда взрослые уходили из дома, мы, под предводительством Мары и с разрешения Бетси, наряжались в эти блестящие переливающиеся платья, изображая рыб, морские водоросли или звезды. Маргарита говорила, что звезды разного цвета и удивлялась, что мы этого не замечаем. Она учила нас двигаться плавно и медленно и говорить шепотом. Платья подпоясывались всевозможными поясками,
✱ ✱ ✱
Одно время в сдаваемых комнатах помещалась контора кинопроката. Это были мужчины, которые все время приходили и уходили, привозили и увозили на фаэтонах много круглых плоских коробок.
Кухня была большая просторная с белеными стенами. Вот в этой кухне на стол для приготовления продуктов, ставился проекционный аппарат, а на стену кнопками натягивали мужской носовой платок — экран. Мы трое всегда присутствовали на «просмотрах».
Хорошо помню цветную фильму. В это время от руки раскрашивали каждый кадр. Вот она. Большой зал с мягкой мебелью по стенам. В середине зала стоят двое мужчин во фраках и держат за крайние створки сложенную ширму. Один из мужчин отодвигает створку и из нее вылетает
Когда кончилась картина Маргарита сказала: «А почему у бабочек крылья не двигаются? ‹…› И почему они летают только вверх и ничего не делают? Хотя крылья у бабочек цветные — они некрасивые и все это скучно." Наверно это было первым критическим выступлением Мары против пошлых и плохих картин.
✱ ✱ ✱
Дебют Маргариты в театре состоялся когда ей было шесть лет. В Баку со своим театром приехала на гастроли
Позже сестра рассказывала, что она отлично помнит Комиссаржевскую. Она понимала, что в театре игра, а не правда, так как Вера Федоровна ей не мать. Помнила, как ее учили раскланиваться и что совсем не боялась выходить на сцену.
Занимаясь с Марой Вера Федоровна сказала маме: «Эта маленькая девочка
Лето
На третий день безрезультатных просьб Мара подстригла всех кукол, кого
Мара не унимается и продолжает канючить. У мамы крепкий характере, и нытье Мары на нее не очень действует, но сестра решила добиться своего и пристает к маме уже целую неделю.
Мама сдается, но не сразу.
— Если ты решишь сто задач — говорит она — я разрешу отрезать косу. — А косы у нас троих, толстые, длинные, как у меня. Мама знает — старшая дочь не дружит с математикой, и решить сто задач для нее — каторга. Уже середина лета, и Мара не успеет выполнить задание. Но мама ошиблась в расчетах. Маргариту невозможно было оторвать от задачника. Она не ходила с нами гулять в Атажукин сад, не ходила купаться в речке; ее с трудом заставляли есть. А нужно знать, что дисциплина у нас была строгая, два раза нам ничего не повторяли, и когда мама подходила к столу, мы должны были уже сидеть на своих местах.
За полтора дня сестра решила сто задач. Мама их проверила, и мы всей семьей во главе с торжествующей Маргаритой отправились в парикмахерскую. ‹…›
✱ ✱ ✱
Маргарита была очень музыкальна. Она удивительно точно для девочки 13–15 лет понимала и правильно чувствовала эпоху, характер музыкального произведения и то, что называется голосом, почерком композитора. Слушая игру старшей, если это было и новое произведение мы с Нюрой безошибочно узнавали исполняемого композитора. Педагоги сестры были уверены, что она станет пианисткой, но Мара знала, что она станет артисткой и оставила консерваторию за два года до окончания, чтобы целиком посвятить себя занятиям в Драматической студии.
Больше всех композиторов Мара любила Бетховена. Охотно играла Моцарта, Шопена, Рахманинова, Скрябина. Играла она много всю жизнь.
Близко от нас жила двоюродная сестра Лара, она называлась портнихой. Заказывали у нее только богатые женщины,
Лара как скульптор «лепила» платье, создавая всегда оригинальную форму. Двух одинаковых платьев не было. Через 10–15 минут совершенно преобразившаяся изумленная женщина видела себя в законченном платье помолодевшей и похорошевшей. Лара быстро раскалывала материю от чего у Мары вырывался громкий вздох, чаще она уходила из комнаты раньше этого.
Мы все очень любили брата Лары Рафаила, который был лет на 20 старше нас. Он часто водил нас на утренники в цирк и театр, а бывать в его квартире было для нас сущим наслаждением. Все там было необычно.
Когда нас угощали чаем на столе появлялась семья черных фарфоровых
Нас очень привлекала оригинальность вещей, и мы как праздника ждали приглашения брата.
Барская Е. Воспоминания о Маргарите Барской (Написаны ее младшей сестрой) // НИПЦ «Мемориал». Архив. Фонд № 2. Оп. № 2. Дело № 6.