Родилась 4 (17) февраля 1909 года. Детские годы Кузьминой прошли в Ташкенте, а в 1920-х гг. семья переехала в Тифлис.

Кузьмина училась в Тифлисской трудовой школе № 42, играла в школьной постановке «Дворянского гнезда». Детский опыт игры в самодеятельном театре помог Кузьминой выбрать будущую профессию — актрисы. Когда ей исполнилось 13 лет, родители Кузьминой расстались. После развода девочку отправили в Москву, к тетке, чтобы она окончила школу вдали от переживаний взрослых и семейных конфликтов. В 15 лет Кузьмина получила аттестат зрелости и решила реализовать свою детскую мечту — играть в кино. Поскольку родные не поддержали ее, она самостоятельно нашла в телефонной книге случайный номер и набрала его: «Против каждого абонента стояла его профессия. Попав на букву „Т“, обнаружила „Тиссе, кинооператор“. Что такое оператор, я не знала, но, главное, — кино»^[1]. Кузьмина спросила незнакомого собеседника, как стать актрисой. Тиссе доброжелательно ее проконсультировал, и после того как она отвергла его совет поступить в ГИК, порекомендовал поехать в Ленинград на Фабрику эксцентрического актера (ФЭКС): «Сказал, что это очень эксцентричная мастерская, с очень эксцентричными режиссерами, которая, судя по всему, должна мне подойти»^[2]. Кузьмина поехала в Ленинград и ее приняли в киномастерскую Г.Козинцева и Л. Трауберга.

Эстетические манифесты и педагогическая практика ФЭКСов строилась на борьбе с кинематографическими и театральными стереотипами, на «озорной ненависти к „академизму“»^[3]. Одним из таких стереотипов был образ «кинозвезды» из 1910-х гг.: соблазнительной и таинственной роковой красавицы. Ученицы «Фабрика эксцентрического актера» должны были стать анти-Саломеями и анти-Лилит: цирковые трюки, занятия спортом, несоответствие внешним данным кинодив 1910 — начала 1920-х гг. стали принципами отбора в ФЭКС. Но в результате обучение не свелось к трюкам и эксцентрике. У двух ведущих актрис — студенток ФЭКСа: Е. Кузьминой и Я. Жеймо, по словам Л.З. Трауберга, было редкое сочетание «доподлинности» и природной эксцентричности: «Почему была насквозь натуральной Жеймо, выученица самых условных зрелищ — цирка и эстрады, еще можно было понять. Относительно Кузьминой и понять не стараюсь. Создана была такой»^[4].

Впервые Кузьмина снялась в картине «Братишка» (1927) — в эпизодической роли шарманщицы. В следующем фильме Г.Козинцева и Л. Трауберга «Новый Вавилон» (1929) Кузьмина сыграла главную роль — Луизу. После выхода картины на экран массовый зритель и пресса ругали исполнительницу за внешние данные, она слишком отличалась от привычного вида «звезды», но кинематографическая среда высоко оценила дебют Кузьминой. Эйзенштейн прислал режиссерам телеграмму, поздравив их с рождением новой актрисы. Козинцев писал о роли Луизы: «Игра Е. Кузьминой ‹…› была зрелой и сильной. Одна из сыгранных ею сцен кажется мне особенно значительной. ‹…› На очень долгом крупном плане (непривычном для монтажа тех лет) актриса сыграла сложнейшие переходы от потрясения к прозрению, горю, гневу, мужеству, гордости. Это было не только талантливо, но и смело. ‹…› Сами условия съемки могли быть приемлемыми только для „своей“ актрисы. Она стояла в дожде, потоки воды обрушивались на волосы, вода струилась по незагримированному лицу, изорванное платье прилипло к телу. Никаких театральных прикрас не допускалось: объектив на таком крупном плане открыл бы малейшую условность. Это была не только отличная кинематографическая игра, итог школы немого кино, но и явление определенного стиля ‹…›. Москвин подхватил и усилил игру Кузьминой: густота теней. сила лепки лица были совершенным гримом для образа»^[5]. В 1930 году Кузьмина получила диплом Ленинградского института сценических искусств, она перешла туда вместе с руководителями и учениками после фактического закрытия ФЭКСа. В том же году она снялась в двух комедиях: «Двадцать два несчастья» (С. Герасимова и С. Бартеньева; не сохранился) и «Веселая война» (П. Вейсбрем, Н. Дирина; не сохранился).

В 1931 году Козинцев и Трауберг приглашают Кузьмину на главную роль в своем первом «постфэксовском» фильме «Одна». Сценарий фильма написал Трауберг на основе газетной заметки про городскую выпускницу педучилища, которая уезжает работать сельской учительницей на Алтай. Героиню он назвал в честь актрисы — Еленой Александровной Кузьминой. Когда съемки были почти завершены, пришел приказ начальства: сделать картину звуковой. Кузьмина вспоминала: «меня срочно вызвали на фабрику. На звуковую съемку. Я — и звуковая съемка?! Меня как будто ударили чем-то противным и мягким. ‹…› мои режиссеры и учителя, которые были главными противниками слова, которые считали, что слово обкрадывает выразительность движения, заставили меня что-то произнести вслух. Это было равносильно какому-то стыдному поступку. Да и голос у меня был тоненький. ‹…› я пропищала две фразы: „Я буду жаловаться“ и „А я поеду!“ Каким-то образом режиссерам удалось всунуть это в картину, и фильм стал звуковым»^[6]. Кузьминой пришлось обучаться игре в звуковом кино, и уже в 1932 году она снялась в трех звуковых картинах: фильме Л. Кулешова «Горизонт», «Лес» С. Герасимова (фильм был запрещен; не сохранился); «Три солдата» А. Иванова (не сохранился).

В 1933 г. Б. Барнет приглашает Кузьмину на роль Маньки Грешиной в фильме «Окраина». Кузьмина вспоминала, что в первоначальной версии сценария ее героиня была «скучной старой девой», а она уговорила режиссера заменить ее на «смешную девчонку, провинциальную, косолапую, воображалу Маньку»^[7]. Барнет, после своего фильма «Девушка с коробкой» (1927) продекларировавший свой режиссерский принцип: «я делаю ставку на актера»^[8], прислушался к актрисе. Работа Кузьминой у Барнета преобразила ее исполнительскую манеру: «акварель и пастель вместо резких трагических красок, а взамен социальных страстей и героики — мягкая улыбка, оттенки малейших душевных движений существа невзрачного, вовсе неприметного. ‹…› Нелепые косички — колбаски на ушах, руки подростка, чуть слишком длинные, робкая улыбка, любопытные глаза, смешная манера щуриться, из-за чего лицо часто кажется готовым к плачу, — портрет идеального артистического перевоплощения»^[9]. В 1935 г. Барнет снимает Кузьмину в роли Машеньки, главной героини лирической комедии «У самого синего моря»: «Она безотказно заразительна в своем стойком веселом спокойствии, женственности, блаженной и чуть глуповатой улыбке. ‹…› юный летний мир словно отражается в стеклянных шариках рассыпавшихся машенькиных бус. Так Барнет пишет портрет своей героини воедино и неотрывно с пейзажем»^[10].

Кузьмина вышла замуж за Барнета во время съемок «Окраины», по завершении работы над фильмом «У самого синего моря» их брак распался. В 1936 году Михаил Ромм предлагает Кузьминой сыграть в заказанном ему раннем советском истерне «Тринадцать» (по мотивам «Потерянного патруля» Джона Форда). Кузьмина играет единственную женскую роль в фильме — жену командира отряда красных, сражающихся с басмачами. Съемки проходили в Туркмении, в пустыне Каракум. По окончании съемок Кузьмина стала женой Ромма.

Ромм запланировал для Кузьминой роль Лизаветы Ивановны в своей версии экранизации «Пиковой дамы», но в 1938 году руководство Мосфильма приостановило проект, а попытки Ромма его отстоять, привели к увольнению режиссера «из-за его „плохого характера“»^[11]. Его карьеру спасла внезапно предложенная Ромму юбилейная лениниана. Ромм был восстановлен на студии, а накануне войны он начал снимать «Мечту» (1941; вышла на экраны в 1943), в которой Кузьмина сыграла Анну (Ганку), одну из самых известных своих ролей. После начала войны Кузьмина эвакуируется в Ташкент, где вместе с И.С. Вульф и при помощи Ромма (назначенного художественным руководителем Главка Комитета по делам кинематографии) создает Театр-студию киноактера и играет в нескольких постановках театра («Без вины виноватые»; «Жди меня»). Во время эвакуации снимается в эпизодической роли «ведьмы» в «Принце и нищем» (Э. Гарина, Х. Локшина, 1942) и в «Человеке № 217» Ромма, съемки которого растянулись на несколько лет от начала работы в 1943 году — до выхода фильма на экраны в 1945 году После войны Кузьмина играла в фильмах Ромма «Русский вопрос» (1947); «Секретная миссия» (1950); «Корабли штурмуют бастионы» (1953). После неофициального, но непреодолимого запрета режиссерам снимать в главных ролях своих жен, Ромм вынужден был заменить актрису в «Убийстве на улице Данте» (1956), хотя роль писалась «под Кузьмину». Кузьмина продолжила работу в Театре-студии киноактера, снималась в ряде революционно-исторических фильмов и экранизаций («Он лгал ее мужу», к/м, 1956; «Семья Ульяновых», 1957; «Тревожная ночь», 1958; «Дуэль», 1961 и др.).

В 1971 году Ромм умер. Кузьмина очень болезненно переживала эту утрату — не только прекратила сниматься, но надолго практически прервала контакты с внешним миром. Через несколько лет она начала писать мемуары «О том, что помню»: «пока у меня одно желание — написать, как больше тридцати лет прошла рядом с Роммом»^[12].

В 1979 году Динара Асанова уговорила Кузьмину сыграть роль матери в фильме «Беда». Картину снимали в Ленинграде, где началась кинокарьера Кузьминой, в работе над ролью она максимально использовала свой опыт актрисы немого кинематографа («минимум слов, максимум выразительности»). Это возвращение в юность Кузьмина назвала «третьим дыханием».

Умерла 15 октября 1979 г. в Москве.

Наталья Бочкарева