Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
Странный экзамен
Елена Кузьмина о поступлении в ФЭКС

Сидела я однажды у окна и обдумывала свою дальнейшую судьбу. Школу я окончила, а лет мне все равно мало. Никуда меня не возьмут — ни учиться, ни работать. Да я и не хочу. К моему желанию быть киноактрисой родственники относились как к блажи. Друзья у них были тоже педагоги и тоже держались того же мнения. Одна предложила идти в цирк, если уж я так хочу быть артисткой. В цирке берут малолетних. В цирк я не собиралась.

Ну, ни одного человека, который мог бы что-нибудь посоветовать.

Что же делать?!

Взяла толстую телефонную книгу. Стала листать. Против каждого абонента стояла его профессия. Попав на букву Т, обнаружила — Тиссэ, кинооператор.

Что такое оператор, я не очень понимала, главное было -— кино.

Сняла трубку. Набрала номер.

— Это кинооператор Тиссэ? Здравствуйте. Это вы служите в кино?

— Служу?! Гм... Ну, я …

— Простите за беспокойство. Я хочу стать киноартисткой.

— Похвально. Чем могу помочь?

— Сколько надо иметь лет, чтобы сниматься в кино?

— Сниматься? От первого дня рождения до ста. Можно и дальше. А сколько вам?

— Великолепный возраст. Какое амплуа вас волнует? Мэри Пикфорд? Пола Негри?..

— Никакого амплуа мне не надо. Я просто так хочу.

— Тоже неплохо. Пойдите в ГИК. Посмотрите программу. Может, это вам подойдет?!

Тиссэ дал мне адрес, и на другой же день я была в ГИКе. Программа экзамена меня не устроила. В ней были предметы, о которых я понятия не имела.

Позвонила Тиссэ еще раз и заявила, что ГИК мне не подходит.

— Почему?

— Не подходит, и все тут.

— Ну, все же, чем он вам не подходит?

— Ну... ну, я хочу быть артисткой, а не заниматься как в школе. Школу я уже один раз кончила, и у меня даже есть аттестат зрелости.

Тиссэ очень веселился и предложил мне поехать в Ленинград, где осенью будет набор в мастерскую ФЭКС. Сказал, что это очень эксцентричная мастерская, которая, судя по всему, должна мне подойти. Продолжая смеяться, пожелал мне счастья и на прощание сказал:

— Как это говорится... «без труда не вытащишь и рыбку из пруда» — так кажется? Учиться все равно надо...

‹…›

Такая мастерская в то время никого не удивляла. Всякие тогда были мастерские: театральные, балетные, кинематографические, они сколачивались за счет самих учащихся и их учителей. Никаких традиций, никакой школы не было. Все и вся начинали заново. Бродили в поисках чего-то нового, советского, отличного от всего, что было до сих пор.

Вот в такую мастерскую я и отправилась подавать заявление.

В закутке толпилось много народа. Скромно прижавшись в угол, я стала ждать своей очереди. Мамины туфли с каждой минутой жали все больше.

Меня немного смущало, что на меня оглядывались и шептались. Голубоглазый, светловолосый молодой человек, очевидно, местный, так как он стоял за спиной администратора и заглядывал в список, с интересом уставился на меня. Потом вышли откуда-то из глубины еще двое.

Я подумала: «Не может быть, что я им всем так нравлюсь. Ужасно, что мама всегда права! Они смотрят на меня, как на ряженую».

Захотелось сдернуть с себя эту дурацкую шляпу и снять туфли. Но в это время подошла моя очередь, и я отправилась к столу, стараясь держаться независимо и с достоинством.

Мы в школе всегда узнавали, какой у нас цвет лица, посмотрев обоими глазами на свой нос. Оказалось, что он красный, и я огорчилась.

Раздался смех. Я смутилась, но решила не принимать это на свой счет. Сунув заявление на стол, я попрощалась и медленно вышла.

Как только закрылась за мной дверь, туфли были скинуты и заменены тапочками. Стало легко, и я запрыгала по камням. Сзади опять раздался смех и послышались какие-то остроты. Уголком глаза я увидела тех же молодых людей из закутка, они с интересом разглядывали меня.

‹…›

Как только я вошла, сразу столкнулась с белобрысым молодым человеком, который обсмеял меня в день подачи заявления. Он мне церемонно поклонился и немедленно исчез. Потом я выяснила, что это актер Соболевский.

На этот раз экзаменующиеся, пройдя знакомый фанерный закуток, попадали в комнату, каких мне еще не приходилось видеть. В ней было метров сто, если не больше. Очевидно, когда-то это была столовая. Колоссальные окна, громадный камин, украшенный выточенными из дерева оленями, виноградом, утками, висящими вверх ногами, и еще чем-то съестным. Стены были обиты дорогим деревом.

Через толстый слой опилок кое-где проглядывал удивительной красоты грязный пол. В углу грудой лежали цирковые маты и тяжелый свернутый ковер.

На стене висело написанное от руки объявление с просьбой по возможности являться на экзамен в спортивных костюмах.

‹…›

Не успела я узнать, что требуют на экзамене, кроме спортивного костюма, как появился прилизанный чернявый молодой человек, который в закутке принимал заявления. На этот раз он был торжественно одет в кожаную куртку и блестящие краги.

— Кузьмина, пожалуйте бриться...

Я не поняла, зачем бриться, но мне пояснили, что так вызывают на экзамен. Вдруг показалось, что в этом большом помещении стало не хватать воздуха. Я пискнула вслед администратору:

  • Я же не та буква...

Администратор только махнул рукой.

Экзаменационный зал был еще больше, чем первый. Он был облицован белым мрамором, блистал великолепным рисунчатым полом. В нишах вдоль стен стояли мраморные белые фигуры. Они отражались в таком же количестве зеркал, десятки раз повторяя себя.

Я долго ковыляла в своих несчастных туфлях. Наконец дошла до старого, колченогого стола, стоявшего под белой мраморной дамой, державшей в руках венок из мраморных роз.

За столом сидело и стояло человек десять-двенадцать мужчин. От волнения я видела только смутные формы лиц: круглые, длинные, продолговатые. Ни одного отдельного лица разобрать я не могла. Половина экзаменаторов щелкало семечки. От страха у меня закружилась голова, и все они превратились в один улыбающийся жующий рот.

Груда шелухи на столе, попавшаяся на глаза, привела меня в сознание, и я начала успокаиваться.

— Садитесь!..

Я села в кресло и осторожно постаралась найти ногам удобное поло­жение.

— Ничего, не стесняйтесь. Жмут?... Снимите совсем…

— Что это вы? Они мне как раз…

— Вы Кузьмина?

— Да.

— Сколько вам лет?

Я почувствовала, что становлюсь красной, но посмотреть на свой нос не решилась.

— Я в заявлении написала.

— Повторить вы больше не решаетесь?

— Могу повторить. Но ведь там написано.

— А точнее…

— Ну... ну, семнадцать с половиной…

— Хорошо, примем на веру. Почему вы решили стать киноактрисой?

— Просто так. Хочу — и все. Вы не смейтесь. Вы же стали киноарти­стами.

Все начали смеяться открыто. Я не знала, что мне делать. Может быть, уйти?

— Вы, Кузьмина, не обращайте внимания на веселье. У нас народ смешливый. Артисты!.. — Ну, так что вас прельстило в кино?

— Не знаю... Наверное, то, что я смогу сама на себя смотреть.

— Великолепно! Вы видели какие-нибудь картины?

— Видела. Много.

— Например. Назовите.

У меня как назло выскочили из головы все названия картин, которые я видела.

— Ну... «Красные дьяволята».

— Понравилась?

— Я ведь ничего не понимаю еще. Наверное, понравилась.

— Ну, еще какие картины вы видели?

— Я забыла.

— Хорошо. Попробуйте показать нам какой-нибудь этюд.

— Чего?

— Представьте, вы вошли в темную комнату, и вам кажется, что вас в каждом углу кто-то подкарауливает. Как бы вы это сыграли?

— Откуда я знаю, как. Если бы я умела, я бы не пришла учиться.

— Та-ак... Нехорошо! Значит, не хотите нас ничем порадовать? Ну, ладно. Посмотрим. Идите! Всего хорошего, Кузьмина.

Как я всунула ноги в туфли, как я прошла обратно эту колоссальную комнату, — не знаю. Выйдя из зала, я наткнулась на человека в блестящих крагах. Он мне шепнул:

— Здорово вы их побрили!.. Кто следующий?

‹…›

Я стала ученицей «Фабрики эксцентрики», или «Фабрики эксцентриче­ского актера».

Кузьмина Е. Странный экзамен // Советский экран. 1970. № 9.

 

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera