Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
Метаморфозы у Барнета
Нея Зоркая о работе Елены Кузьминой

Удивительна биография актрисы! Нет, это не похоже на Любовь Орлову, которая успела лишь две невзрачные роли сыграть до своего Пигмалиона — Г. В. Александрова и утвердилась при нем навсегда. И не Марина Ладынина — колхозная звезда И. А. Пырьева, которой пришлось сойти с экрана после развода с ним. И не Тамара Макарова с С. А. Герасимовым — более полувека, от немой комедии «Люблю ли тебя?» до Софии Андреевны Толстой в двухсерийном биографическом колоссе, где Герасимов был Львом Николаевичем — дважды супруги, в кадре и за кадром! Это — чудеса профессионального постоянства, непостижимые альянсы-долгожители. Но зато Елене Кузьминой — единственной — суждено было пройти сквозь три престижных коллектива, три важнейших направления или школы советского кино — в данном случае назовем кинематограф Барнета «школой», хотя, повторим, он никогда на учительство не претендовал.

Кузьмина начинала у Козинцева и Трауберга, была преданной «фэксовкой», восхищалась руководителями мастерской. В Ленинграде она сыграла драматические и экспрессивные роли позднего ФЭКСа в «Новом Вавилоне» и «Одной» (1931), где ее героиня, также Елена Кузьмина, поначалу ленинградская мещаночка, отправляется учительницей на дикий Алтай, замерзает в пурге и ее спасает вся страна.

Лишь два года проходит, и она уже на экране московской картины «Окраина». Совсем, совсем иная манера, акварель и пастель вместо резких трагических красок, а взамен социальных страстей и героики — мягкая улыбка, оттенки малейших душевных движений существа невзрачного, вовсе неприметного. Манька Грешина — сирота, добрая душа, гадкий утенок, в котором просыпается женщина и зарождается робкая любовь к такому же неоперившемуся птенцу, худенькому и белобрысому немчику-пленному. И вот, напялив на себя платье покойной матери и соломенную шляпку, взяв непонятно для чего зонт и намалевав на щеках румянец, Манька отправляется «обольщать» парнишку.

Как все это прописано, как микроскопически-детально запечатлено! Нелепые косички — колбаски на ушах, руки подростка, чуть слишком длинные, робкая улыбка, любопытные глаза, смешная манера щуриться, из-за чего лицо часто кажется готовым к плачу, — портрет идеального артистического перевоплощения, шедевр. Е. А. Кузьмина в своих вышеупоминавшихся мемуарах называет себя автором этого образа. В сценарии, говорит она, Мария Грешина была совсем иной, банальной старой девой. Что же, поверим ей! ‹…›

Возвращаясь к Елене Кузьминой, подивимся метаморфозе вчерашней Мани Грешиной в комедии «У самого синего моря», следующем фильме Барнета. Это единственный случай, когда в главной женской роли режиссер снимает актрису вторично. Как и другой советский мастер женского кинопортрета, а, следовательно, знаток женской души (и тоже москвич, и тоже начинавший в «Межрабпом-Руси») Юлий Райзман, Барнет предпочитает «одноразовое» участие, то есть идентификацию актрисы именно с этой героиней, а не «звездный» повтор имиджа, узнаваемость. Возможно, поэтому он и был недоволен тем, что студия утвердила Кузьмину в новый его фильм. Но здесь он ошибся. Машенька — бригадирша рыболовецкой артели, босая, загорелая, с выгоревшими волосами, в тельняшке ли, в новом ли ситцевом платье получилась настоящей каспийской рыбачкой. Она безотказно заразительна в своем стойком веселом спокойствии, женственности, блаженной и чуть глуповатой улыбке. В ореоле солнечных лучей Апшерона, в серебристых брызгах, на фоне морской волны. И юный летний мир словно отражается в стеклянных шариках рассыпавшихся машенькиных бус. Так Барнет пишет портрет своей героини воедино и неотрывно с пейзажем.

Лирическая комедия — что в ней, о чем она? В аннотациях к фильму «У самого синего моря» говорилось: «о героическом труде и дружбе советских рыболовов». А на экране — хибара нищего колхоза «Огни коммунизма» (!), двое рабочих-сезонников на путине. Оба, блондин и брюнет, русский и узбек (Николай Крючков и Лев Свердлин), разумеется, влюблены в Машу. Вот вам и все «Огни»! Барнетовский юмор (без всякой злости) спрятан в огромном бюсте Маркса на столе пустого колхозного правления, где Маша правит обоими своими поклонниками да несколькими старушками — «женской бригадой».

А сюжет? События? Ну, правда, был шторм, и вроде бы в волнах утонула Маша, и даже на торжественно-траурном собрании звучит речь, что «море отняло у нас бригадира, не стало любимого друга...»

Но смерть героини не для этого фильма, и героически выплывшая из пучины Маша является прямо на свою панихиду (типично барнетовский эффект!). Поклонники — оба — приходят в неистовый восторг и с двух сторон расцеловывают ее, а их соперничество — сплошное рыцарское благородство.

После завершения съемок «У самого синего моря» героиня двух барнетовских лент уходит к другому, тоже кинорежиссеру, к М. И. Ромму на старте его завидной карьеры. Снимается у него из фильма в фильм, появляясь то женой красного командира в пустыне, то бедной польской служанкой, то угнанной немцами русской девушкой, то американкой и даже леди Гамильтон в историческом колоссе об адмирале Ушакове. Ромм обожает жену, боготворит актрису и считает, что она может сыграть все.

Так и получилось, что Елена Кузьмина прошла с советским кинематографом более полувека. И все же лучшей ее ролью в числе уникальных страниц мировой кинобиблиотеки осталась нескладная «худыра» (словечко Н. Эрдмана) Манька, подросток в длинном платье покойной матери, с открытыми миру глазами и широкой улыбкой.

Зоркая Н. «Я делаю ставку на актера». Борис Барнет в разные годы // Киноведческие записки. 2000. № 47.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera