‹…› он [Барнет] плохо еще представлял будущую героиню «Окраины», но уже твердо решил снимать Кузьмину. Повесть К. Финна Кузьминой понравилась, но себя в ней она не нашла. Заметим к слову, что у Финна вообще не было Маньки — была старая дева по имени Мария, тридцати шести лет, безответное, унылое, скомканное жизнью существо. Такая роль жизнерадостной двадцатилетней актрисе не особенно пришлась по душе, но Барнет уже вырвал у нее согласие, и она решила дождаться сценария. ‹…›
Как можно догадаться, сценарий, который уже в Москве получила Кузьмина, хоть и отличался от повести Финна, но все же не так сильно, как окончательный вариант и тем более фильм. Во всяком случае, героиня оставалась прежней. Ясно, что желания играть ее у актрисы не прибавилось и она была склонна отказаться от роли. Однако Барнет требовал личных объяснений, и они назначили встречу в сквере у Трубной площади. Разговор был, судя по рассказу Кузьминой, взаимно невежливый. Барнет держался грубовато насмешливо. Но хозяйкой положения явно была актриса. Он хотел ее снимать и был готов ради ее согласия на любые уступки.
Актрисе же хотелось играть не скучную старую деву, а, к примеру, смешную провинциальную девчонку — не Марию, а Маньку. Барнет почертыхался, порычал, но принял условия. ‹…›
Кушниров М. Жизнь и фильмы Бориса Барнета. М.: Искусство, 1977.