Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
Сама по себе
К портрету Елены Кузьминой

Леля Кузьмина была, технически выражаясь, нашей звездой. Не в кавычках, а просто звездой. Писать о ней мог бы часами, но она сама написала о себе — книгу воспоминаний.

 ‹…› пришла Кузьмина.

Казалось сперва, не на радость себе, нам, кинематографу. Считалось в ту пору модой «честить» фильм «Новый Вавилон». Чего только не выслушала молодая актриса; «икающая уродка» было, вероятно, самым мягким эпитетом. Сторонники «амуров» и «прелестей» задыхались от негодования.

Подумать только: дочь Парижа, города Нана и Олимпии, и — никаких телес! Никакого шика!

А Луиза Пуарье Кузьминой была прекрасна.

И не в силу изощрений режиссеров и оператора, а сама по себе.

В своих воспоминаниях актриса много говорит о «сделавшем» ее Козинцеве (я счастлив, что толика признательности уделена и мне). Еретически думаю, что актриса «сделалась» в полемике с нами, режиссерами. Недаром так долго не решались мы взять ее на главную роль, а Козинцев в знак протеста даже не участвовал в первой съемке.

Конечно, дело было не в том, что и нам казались недостаточно «лилитными» внешние данные актрисы. Полемика была принципиальнее, хотя не находила словесного оформления.

Мы безжалостно ввергали Герасимова, Костричкина, Соболевского в горнило стилизаций и экспериментов, в странное варево жанров, посменно пленявших нас. Наши актеры с воодушевлением проделывали все это, понимая наши стремления, разделяя их.

Исключением были две девицы — Елена Кузьмина и Янина Жеймо.

Жанровые эксцессы, внешний блеск спадали с них, как вода со спасшей Рим птицы. Все, что полагалось по «учебной программе», обе наши «дивы» выполняли безукоризненно, с неистовым «куражом»: увечили друг друга всяческими «краше» и «аппер­котами», делали перекидные кульбиты, лихо перетанцовывали самых знатных танцорок негритянской оперетты, великолепно передавали горе ощущением зябкости. Но настолько в основе своей были они «доподлинными», что изредка мы, постановщики, становились в работе с ними в тупик.

Почему была насквозь «натуральной» Жеймо, выученица самых условных зрелищ — цирка и эстрады, еще можно было понять.

Относительно Кузьминой и понять не стараюсь. Создана была такой. Потому и вышла великолепная Манька уже не у нас, а в «Окраине» Барнета. Потому и запомнились навсегда героини «Мечты», «Тринадцати», «Человека № 217», фильмов, сделанных Михаилом Роммом.

«Позвольте, но ФЭКС-то в ее биографии был? Сама она стократно упоминает о взятом оттуда».

Взяла. Но, скорее всего, не то, что в мальчишеском увлечении провозглашали, объявляли главным мы, так сказать, лидеры.

Не гримасу, не трюк, не выкрик на фальцете.

В книге Кузьминой много места уделено персонажам странным, но ведь существовавшим. Это закономерно. Зачем в миллионный раз повторять, что жизнь, люди в миллион раз неожиданней, поразительней, смело скажу, эксцентричней, чем полагают? Как сейчас помню Наталию Ивановну Тамара, «королеву бриллиантов», звезду эстрады и оперетты, с азартом готовившую роль Хиври в «Сорочинской ярмарке».

Это жизненное «неправдоподобие» — да нет, правдоподобие еще поэт определил как чуждое искусству, — этот «эксцентризм» Кузьмина усвоила не только в ФЭКСе.

В жизни, в которую, как теперь выясняется, жадно всматривалась. Поэтому столь далекие, казалось бы, от эксцентризма образы, как Манька или Ганна в «Мечте», по-своему эксцентричны.

(Верный своей «фэксовской» природе, упомяну, что Елена Кузь­мина, самое имя которой тождественно имени прекраснейшей из «очаровательниц», все-таки сыграла роль одной из них — Эммы Гамильтон.)

А вообще-то Кузьмина сыграла считанные роли. Сегодня любая актриса за десять лет «дает» вдвое больше. Но считанные роли Кузьминой — в фильмах не проходных, фильмах, знаменовавших новый этап.

Поэтому в воспоминаниях нет пулеметной очереди названий и имен персонажей. Каждая роль — как событие в жизни. И событие в жизни довоенного советского кино.

Двадцатые и тридцатые годы. Этакая «пора Аранжуэса»...

Перефразируя ответ Фемистокла Ксерксу, «и самый дым тех годов нам сладок и приятен...».

И вот воспоминания, где ни горечи, ни дыма. Ну разве дымок. Дымка.

А был дым. И это единственное, в чем хочется упрекнуть автора книги: не слишком ли много смешного?

Что делать! Через десятилетия тяготы кажутся чепухой, горечь — пикантной специей.

Было не совсем так. Было трудно, иногда дьявольски трудно. Были злоба, глупость, непонимание и, что самое обидное, собственное непонимание. Каждый шаг, каждый день давался с боя.

И хоть не декларируется это в книге, но в самом существовании ее героини отзывается громким эхом эпоха борьбы.

Я попытался рассказать — какой.

Игра не сыграна. Бои продолжаются.

Ева торжествует на экране.

Но уже трон ее расшатан. Анной Маньяни. Бэтт Девис. Вивьен Ли. Барброй Стрейзанд. Верой Марецкой. Отрадно появление в последние годы Софии Чиаурели, Аллы Демидовой, Инны Чуриковой.

Упаси бог полагать, что актрисы эти кажутся мне «полемически некрасивыми». Еще у Чехова: «Некрасивое нисколько не реальнее красивого».

Названные мною актрисы — каждая по-своему — прекрасны.

И  воинственны, как Жанна, роль которой исполнила одна из них.

Борьба не закончена, борьба, начатая давным-давно. Борьба против фетишизации на экране женщины как «простого орудия производства».

Вышедшие на путь творчества в начале советского кино Алек­сандра Хохлова, Ната Вачнадзе, Елена Кузьмина совершили поистине подвиг, показали, что в нашем социалистическом государстве первое место принадлежит не «Лилит», не «ewig weibliche», а человеку во всем гордом смысле этого слова.

Трауберг Л. О Кузьминой // Трауберг Л. Восемь и один групповой портрет. М.: ВГИК, 1985.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera