Награждение было торжественным. Сперва награждали женщин, потом мужчин. На огромной сцене актрисы, удостоившиеся звания заслуженного артиста республики, выстроились шеренгой и были все вместе похожи в своих новых платьях на великолепный экзотический цветок. Я стояла в своем костюме с краю и была похожа на запятую.
Я нарушила весь эффект, и меня актрисы ругали за то, что всегда хочу чем-нибудь отличиться от других. Ведь это первое награждение актеров, а я все испортила. ‹…›
Когда стали награждать мужчин, я отошла от счастливых и нарядных женщин и замешалась в толпе ненагражденных болельщиков.
По коридору стремительно шел человек с забинтованной шеей. Он здоровался со многими, которые стояли рядом со мной. Заметив меня, он довольно резко сказал:
— Кузьмина! Здороваться надо...
— Здрасте...— сказала я удивленно, так как этого человека я ни разу в жизни не встречала. Когда он ушел, я спросила:
— Это еще кто? Что это он какой-то?
— Это Ромм.
— Ну да! Роома я знаю.
— Это не Роом. Это просто Ромм, через одно «о». Это тот, который поставил «Пышку».
«Пышка» мне очень нравилась, и я была удивлена. Я себе представляла режиссера совсем другим. Во-первых, старше. Во-вторых, он должен был быть полноватым, с усами и похожим на француза. Я разочарованно сказала:
— И вот этот человек поставил «Пышку»?
Кругом засмеялись.
Кузьмина Е. О том, что помню. 2-е изд., доп. М.: Искусство, 1989.