Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
Фрагменты из дневника Елены Кузьминой 1927-1979[1]
‹...›
[1927]
19 июля.
‹...›
Сегодня здесь идет Братишка[2] и главное у него чудная реклама:
на лучших экранах Крыма
Небывало интересный фильм снова
БРАТИШКА
с уч[астием]. лучших актеров совкинематографии.
Вот так, ура. Иду смотреть. А главное увидеть впечатление, какое она произведет.‹...›
1 августа.
‹...› от нечего делать, напишу обо всем, что есть только в Евпатории. Вчера была в театре, смотрела художников. Ставились отдельные рассказы Чехова. Исполнение ничего, хотя силенки самые захудалые. Но это не важно, интересен сам театр. Снаружи это очень красивое здание, не худое по архитектуре и внутри. Чисто зрительно, - конечно. Что-же касается до резонанса, то это совершенно нечто особенное. Когда на сцене говорит <одно слово зачеркнуто> человек, то слова ударяются о потолок, шлепаются вниз, разсыпаются и звенят. Получается впечатление разговаривающей толпы. Когда же на сцену вдруг появляются новые лица, получается сущая вакханалия. Воздух наполняется звоном, гиканьем, ауканьем. Слов невозможно разобрать, и получается Крыловский квартет. И не столько смешно содержание, сколько забавляет вся эта негритянская музыка. Затем конечно сущий атракцион в этом театре, это фойэ. Во первых это колоссальный сарай, в вышину больше чем в длину. В двух углах стоят маленькие худосочные зеркала из дешевой парикмахерской. В третьем углу стоит аквариум похожий издали на пожарные приспособления. Пол как будто нарочно ободран. Когда туда входишь, то твои-же шаги
шлепаются тебе-же на голову звонкими затрещинками. Милый, дорогой театр, твои стены больше никогда не увидят моих грустных глаз.
Однажды весь день лил дождь, к вечеру стало ясно. Проскучав 12 часов дома, порешили отправится в кино. Пошли в открытое. В саду хрипел промокший оркестр. Под ногами лужи, на скамейках лужи… Народ собирался вяло. Вместо семи начали в десять. Когда шла комедия, из сада доносился похоронный марш, когда шла драма, оркестр запинаясь и хрипя отплясывал шимми. На экране актеры двигались в такт с музыкой. В комедии Гаррольд Ллойд, ходил медленно, плавно. «Братишку» -же так запустили, что там все прыгало, тряслось, и вызывало бурный смех. На публику произвело довольно хорошее впечатление, во всяком случае лучше Ллойда. Прогресс!
Есть тут Курзал-парк. «Аристократическое заведение»! Но часто бывают неплохие концерты. Там все честь-честью, и не вызывает отвращения, и я часто посещаю это милое заведение.
‹...›
13 августа.
Дора[3] уехала и теперь ее место заступила другая девушка, но в совершенно другом духе. ‹...› Это тип 20летней курсистки, но с некоторыми претензиями. Она не признает легких разговоров о окружающей нас повседневности, ей нужно решать никому ненужные философские проблемы. ‹...› Обычно по одежке встречают, а уж провожают только по уму. Быть может она на редкость развитая, умная и пр. но говорить мне с ней скучно. Конечно, большое нахальство с моей стороны так резко судить человека, примерив его только к себе. Быть может я сама пуста, а если и не очень, то все-же в известном смысле односторонняя. Меня больше всего интересует конечно искусство в полном смысле слова. Сюда входят все его виды. Но в технике, в астрономии, в математике, в естествознании и т.д. я понимаю столько, сколько вообще нужно знать, - а что это за наука, что она изучает. Ася, как я поняла из брошенных ею нескольких фраз, всех людей отдающихся искусству считает пустыми и легкомысленными. Это значит Трауберг, Козинцев, Ланде[4], Петька[5], все пустые людишки… Она меня умилила и разозлила, т.к. все это было сказано с очень маленькой оговоркой, и со слишком большим авторитетом. ‹...› Теперь наружу снова выплыл «Дорин» пресловутый доктор. Он за последнее время совсем к нам не подходил, а вчера, встретив меня одну пошел меня проводить. Я незнаю, по моему он или немного ненормальный, или же непролазно глупый.‹...› Но самое замечательное, это конечно то, что когда он идет с кем нибудь по улице и встречает меня, то фамильярно здороваясь, громко произносит – это талантливая кино-актриса. Это значит выходит так, - посмотрите, мол, какая у меня знакомая, - артистка. А ну его к черту.‹...›
г. Оренбург 4 августа 41 г.
Все, что осталось от нервов и здоровья в Москве, плавится сейчас. Большая, грязная теплушка, 70 человек, жара, мухи.
Наташа[6] в Уфе, Ромм в Москве, а я еду к черту в Ташкент. Выгнал ужас перед немецкими бомбами. Целых два года мы читали о бомбардировке чужих городов, ужасались, и не понимали что это такое. И вот упало это и на наши головы. Не знаю как у других, а у меня голова оказалась слабой и я не выдержала и просто бежала. Бросила все и вся и уехала. И я боюсь что я буду сильно наказана. Ромм в Москве под бомбами. Каждую минуту ему грозит опасность. Наташа в Уфе и что с ней, я незнаю.
Но сердце разорвалось на две части и болит и кровоточит непереставая.
‹...›
[Б.д.]
Из дневника.
Нормальным молодым человеком управляют, если можно так сказать – шесть чувств. С возрастом появляется седьмое.
Смешно, но этим новым для человека чувством обладают все животные и даже куры. Это чувство перемены погоды.
В молодости, если дела идут хорошо и не оставляет хорошее настроение, то может <зачеркнуто: идти> проливаться гроза, дождь, ветер – все ни почем. Все равно хочется смеяться, бегать, шутить.
Вот тоже седьмое чувство пришло и ко мне. На улице сияет солнце, деревья стоят неподвижно, и не смотря на это, вдруг наваливается тяжесть, дурное настроение, тревога – и верно, начинает меняться погода. Чувствуешь себя слабой, больной, никому не нужной. Это ужасно. Я борюсь с этим как могу, но ничего поделать нельзя. Просто такое ощущение, что я больна.
Кстати лежу в больнице. 12 раз в год, мы говорим «У меня грипп». И наконец я им заболела. Температура, озноб, скорая помощь и инфекционное отделение. Там лежишь неделю, а потом с воспалением легких тебя переводят в терапию. В общем грипп это страшная, тяжелая болезнь.
Прошло время и я стала поправляться. Брожу по корридорам. Знакомлюсь с больными. Лежит после гриппа очень много старых людей.
Я и отношусь к ним, как к старикам. И вдруг меня начинает мучать страх и стыд, что я-то не на много моложе них. Пытаюсь взглянуть на себя со стороны, а как-же я-то выгляжу. Но через пять минут мускульная память молодости опять заставляет меня забывать о возрасте. Опять я кажусь себе молодой. Если-б не было зеркал, может быть все было-бы и нормально. Но этот проклятый отражатель не дает забывать о том, сколько тебе лет.
А главное, мне скучно со стариками. Меня тянет к молодым. И у меня с ними как-то больше общих тем и интересов.
79 год. Дача у нас уже с 52го года. Значит 27 лет. Сколько я ее помню <одно слово зачеркнуто>, особенно весенние маи. И такого какая весна в этом году, - я еще не встречала. Май месяц, а месяц холодный. Все время идут дожди. Воды на участке по щиколотку. На улицу выходить не хочется. Дышится тяжело. Хочется от дачи избавится. Что-б не чувствовать себя обязанной здесь жить.
К тому-же все соседи изменились. Другие совсем соседи. Кто умер. Кто заново построился. Почти все <зачеркнуто: заново построенные> новые жильцы. А главное все новые жильцы. Стали большие дачи. Какие-то чужие. А главное люди все новые. Приезжаешь и через заборы видны новые дома. Большие. Неуютные. Всем хочется что-то новое, роскошное. Наша дача была маленькая, уютная. Соседние-же участки выстроены-же как поселки. Как будто там живет много-много народу. А вообще живет двое, двое-трое а остальные дома занимает обслуживает персонал.
Поселок стал богат и не похож на себя.
Кузьмина Е. А. Дневниковые записи. 7 июля [1927] – май 1979 // РГАЛИ. Ф. 2399. Оп. 1. Ед. хр. 65.
Примечания
- ^ Печатается по черновому автографу с сохранением авторской орфографии и пунктуации.
- ^ Фильм Г.Козинцева и Л. Трауберга 1926 г.
- ^ Дора, «Дорин» доктор – курортные знакомые Кузьминой.
- ^ Имеется в виду актриса Вера Николаевна Ланде-Безверхова (1901-1998), жена Л. Трауберга с 1924 г.
- ^ Речь идет о Петре Станиславовиче Соболевском (1904-1977), актере, ученике ФЭКС.
- ^ Дочь Е. Кузьминой.