Любовь Аркус

«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.

Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.

Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.

«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».

Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.

Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».

Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.

Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Георгий Данелия
Подробнее
Биография
Дата рождения25 августа 1930
Место рожденияТбилиси
Дата смерти4 апреля 2019
Место смертиМосква
ПрофессияРежиссер, Сценарист

Десятилетие за десятилетием Георгий Данелия легкой походкой преодолевает пересеченную местность «советского кино». Автор шедевров, всегда победитель. Герой баек, академических трудов, лирических эссе, полемических памфлетов и собственных ироничных мемуаров. В антологии афоризмов «классики жанра», которыми популярные радиоканалы пересыпают шлягеры и рекламу, лидируют данелиевские: «Свет, ты меня любишь? Что — да? Да-да или да-нет?», «Я тебе один умный вещь скажу, только не обижайся», «Хорошо сидим»...

В классический тест «поэт — Пушкин», «фрукт — яблоко» и т. д. можно было бы включить еще одну позицию. «Известный советский комедиограф» — и каждый второй назовет имя одного из самых печальных авторов отечественного кино. Сорок без малого лет назад Данелия, поставивший к тому времени три с половиной фильма, ни один из которых не походил на другой, запустился с экранизацией «Хаджи-Мурата». Его занимала история жизнелюбивого наиба, гордеца горца, чья тоска по оставленной родине — черная, смертная; чья отчаянная жажда свободы утолима лишь гибелью. Была в этом замысле, в самом строе непоставленного фильма некая последняя прямота и окончательность суждения о жизни. Провидение сочло такого «Хаджи-Мурата» преждевременным для режиссерской судьбы Данелии (десять лет спустя сам он примет решение переснять удачную сцену из «Осеннего марафона», которая раньше времени расставляла все точки над «i», обессмысливая дальнейшее течение фильма). Невоплощенный «Хаджи-Мурат» разлетелся на осколочки-брызги, и всякий раз, когда Данелия решался на новый фильм, такой осколочек попадал ему в глаз, оцарапывал особым образом. Тишайший и добрейший Васин («Слезы капали») из-за злополучного стеклышка стал видеть мир в неприглядном свете, а Данелия в сочиняемых историях обнаруживал и проявлял подспудные хаджимуратовские мотивы, мерцающие сквозь ткань различной фактуры.

Сочинял свои истории не один, всегда сообща. Коллизии и диалоги из сценариев к его фильмам, вошедших и не вошедших в эту книгу, приходили, как правило, в несколько очень разных голов и были записаны несколькими непохожими руками, в том числе — Резо Габриадзе, Виктории Токаревой, Александра Бородянского, Валентина Ежова, Виктора Конецкого, Рустама Ибрагимбекова, Сергея Бодрова. Почти половина включенных в сборник кинотекстов поставлена самим Данелией. Но и в «Анне», и во «Французе», и в «Привете от Чарли-трубача», и, разумеется, в «Джентльменах удачи» на письме различим его голос, в каком бы жанре это ни было исполнено (желающих сверить интонацию отсылаю к двум упомянутым сольным книгам мемуарных миниаютюр «Безбилетный пассажир» и «Тостуемый пьет до дна»). А главное — и здесь, и там обнаруживаются те самые хаджимуратовские мотивы, всегда оркестрованные на особый лад, и наиболее значимый и личный из них — мотив побега. Побега от опостылевших обстоятельств места, времени и образа действий; от себя, почти готового сдаться на милость победительному отчаянию.

Тогда, десятидетия назад, за остановленным «Хаджи-Муратом» последовал фильм «Не горюй!» — и был окрашен решительным и дерзновенным порывом: сбежать прочь из асфальтовой Москвы в благословенный пиросманиевский край, забывшись в разгульной компании доктора Бенжамена и его чудаков-односельчан. Но самолечение комедией не удавалось в полной мере; шумливое многоголосие застолья не могло перекричать тихий звон печального колокольчика, который настигал-таки грузина чистопрудных кровей. Уже в «Совсем пропащем» он делегировал право на побег своим героям: маленький оборванец Гек Финн и негр Джим отправлялись на плоту по широкой и полноводной Миссисипи (заметьте, сами отправлялись — а не были насильно отправлены в никуда, как до того был в научных целях снаряжен на Марс несчастный обладатель лишнего зуба Травкин в комедии «Тридцать три»). Гек и Джим плыли в надежде когда-нибудь пристать к заветному берегу, где жизнь привольна и нет места жестокосердию. «Путь к причалу» — ведь так назывался первый самостоятельный фильм Данелии, и путь этот неисповедим: в открытом финале «Совсем пропащего» автор отдает героев на поруки неизвестности — благословенный причал сокрыт в дымке. Так же как спустя годы и годы он будет сокрыт от прищуренных глаз бывшего морского волка, а ныне речного пса Фомы, капитана ржавой посудины «Фортуна» в одноименном фильме, который назови «Путем к причалу» — и ведь не ошибешься.

Раздумывая о побеге, Хаджи-Мурат вспоминал тавлинскую сказку о соколе: тот был пленен людьми, потом все же сумел бежать к своим, но гордые соколы отказались принять собрата в путах и заклевали его. Сказка эта отозвалась в данелиевской истории про сокола Мимино, плененного мечтой о трансконтинентальных перелетах, но под финал перепрыгнувшего из комфортабельной кабины красавца лайнера за штурвал родной развалюхи, которая кудахчет в горном воздухе над тушетскими деревушками. Побег в прошлое, дарованный Мимино, не задался у героя «Афони». Сантехник Борщов, разбитной малый, скрывающий за ухватками наглеца смятение чувств и неустроенность, движимый безотчетным порывом, сбегает в утраченное детство. Но из этого ничего не выходит: старая тетка, любившая его без памяти, померла, так и не дождавшись Афоню, ее сирый дом заколочен наглухо, а самого Борщова на паспортной фотографии не узнать. В «Осеннем марафоне» мотив побега заявлен через неспособность героя к бегству. Андрей Павлович Бузыкин, окольцованный наручными часами с будильником, обречен на утомительный марафон, в который превратили его горестную жизнь люди близкие и не очень, но равно бесцеремонные в своем уверенном посягательстве на слабоохраняемое бузыкинское пространство.

У каждого из этих данелиевских беглецов было свое предъявляемое судьбе «ужо тебе!». Зычное, тихое, внятное, не вполне уверенное, безрезультатное — это как Бог судил. Отказавшийся от побега, неспособный превозмочь себя, устало-осенний Бузыкин дал слабину и обозначил новый перелом. Отныне в кинематографе Данелии — как еще до подступов к «Хаджи-Мурату» в гротескной версии «Тридцати трех» — человек опять и уже надолго превращается в игрушку, которой тешатся силы, чьей воле он совсем не указ. В «Тридцати трех» скромный технолог Травкин просыпался в зубоврачебном кресле — и его марсианские грезы объяснялись последствиями укола анастезиологического свойства. Теперь автор, выстраивающий сюжет, выговаривает себе право на волшебный жест. В прологе к фильму «Слезы капали» тролль разбивает зеркало; его осколочек круто меняет жизнь человека, превращая покладистого добряка в сварливого злыдня. И побороть в себе вдруг поселившееся гадкое существо этот человек не в силах, пока стеклышко не вылетит само, восстановив лад в его намыкавшейся душе.

Без спроса нажатая кнопочка на приборе в руках незнакомца — и прораб Машков со студентом Гедеваном обнаруживают себя на планете Плюк, в галактике Кин-дза-дза Путь познания, который они проходят в космическом далеке, опять же является путем заложников всемогущего фатума, совершающего над ними опыт с туманными и для самого автора целями.

В «Паспорте» таксист Мераб Папашвили не по своей воле меняется судьбой с братом Яковом, отбывая вместо него на постоянное местожительство в Израиль, долго и безуспешно пытается разрешить это межгосударственное недоразумение, инспирированное легкомысленным провидением, и в финале все же возвращается, оказываясь в объятиях родной тюрьмы.

Метаморфозы, произошедшие со скромной продавщицей в «Насте», становятся делом рук доброй ведьмы. Она подарила Насте внешность боготворимой ею дивы с настенного плаката (в давней сказке Александра Володина «Происшествие, которого никто не заметил», откуда позаимствована героиня и несколько сюжетных ходов, Настя не преображалась въяве — она сама представляла себя преображенной), чтобы потом с укоризной эту внешность отобрать: надо быть самой собой — и все у тебя сложится. В финале «Насти» автор развенчивает волшебный жест, позволяет себе публично и программно усомниться в его всевластии, дает капризнице судьбе окорот. «Орел и решка» восстанавливают в правах прежнего данелиевского героя, чей побег из враждебной ему Москвы, возможно, и не сулит счастья, но герой совершает его самолично — никто не нашептывает ему в ухо, не подталкивает в спину. Соединительный союз в названии отказывается признавать зависимость героя от «орлянки».

Бузыкин, недовольный халтурным переводом бездаря-студента, просил аудиторию подыскать синоним к глаголу «убегать». Постепенно выстраивался синонимический ряд: припускаться, драпать, удирать, улепетывать... Уноситься, давать тягу, задавать стрекача, линять, рвать когти, делать ноги... Спасаться бегством.

После семилетней давности «Фортуны», где провинциальный капитан баржи Фома Каландадзе — поседевший Валико Мизандари — сильно натерпелся от Москвы и новейших времен, но все же успел убраться из этого враждебного времени-пространства, его примеру последовал и автор. Мотив побега — подальше, подальше! — наложился на мотив возвращения. Потому что Данелия снова держит путь в родную в галактику Кин-дза-дза. Но не совсем в прежнюю, а в рисованную. Чуть изменив парочку главных героев, он делает одноименный мультфильм про пацаков, чатлан и гравицапу, с которой можно «в любую точку вселенной — фьють! — за пять секунд».

Дмитрий Савельев

1
Мультимедиа
2
Тексты
Поделиться
Мультимедиа
Кадры из фильмов Георгия Данелии25 фотографий
Эскизы к фильму «Не горюй!». Худ. Резо Габриадзе4 фотографии
Тексты
Все тексты
Портрет
Самоописание
Материалы к биографии
Метод
Киноведение
Замыслы
Критика
Общественная позиция
Прямая речь
Смежные искусства

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera