До «Не горюй!» я уже участвовал в создании одной картины и, как
мне казалось, освоил все премудрости кино. Но с первых же дней работы с Данелия убедился, что понимал немногое.

Первое впечатление от знакомства с ним — удивление. Я обнаружил,
что Данелия и сам пишет очень хорошо. Признаюсь, мне было
невдомек, для чего ему понадобился сценарист. Это так и осталось
для меня тайной. Работать с ним очень легко и в то же время очень
трудно. Легко придумывать, искать повороты, угадывать неожиданные сюжетные ходы. А трудно физически: четырнадцать часов непрерывной работы каждый день.

В таком режиме мы работали и над сценарием «Не горюй!» и над
сценарием «Ничего особенного», легшим в основу фильма «Мимино». Когда я, бывало, усталый прекращал работу, он продолжал трудиться. Что-то переделывал в том, что мы написали, приводил все в порядок...Такой трудоспособности я не видел ни у кого, с кем мне довелось работать.

Замыслы Данелия вынашивает годами. Правда, замысел «Не горюй!»
возник и осуществился быстро, на одном дыхании. А вот,
например, фильм «Мимино» имеет многолетнюю историю.

На съемочной площадке он никогда не бывает растерян, всегда знает, что он хочет, и знает, как это надо сделать. Он монтирует прямо в процессе съемок. При этом, в отличие от других режиссеров, он умудряется оставаться незаметной фигурой на площадке. Он владеет особой тайной работы с актерами. Руководит съемочной группой без шума. Скорее всего, это удается ему потому, что все у него рассчитано. Насколько долго пишется сценарий, настолько быстро, даже стремительно Данелия снимает. Дублей почти не бывает, актерских проб мало. Он знает, кто должен играть в его фильме. Он всегда остается
верным «своим актерам».

Самым главным в сценарии, да и в фильме вообще, Данелия считает
человеческие судьбы, характеры — яркие, живые, емкие. Но найти
характер — полдела, надо еще суметь выразить его. И не в длинных
диалогах или многозначительных недомолвках, а в действии.

Данелия справедливо считает, что фильмы, обращенные к острым темам действительности, часто не сохраняют свой заряд, потому что они не открывают интересных характеров. Я очень люблю его картины. Одно из важных их достоинств, на мой взгляд, состоит в том, что они обращены не к кругу знатоков, а к самому широкому кругу зрителей. Ведь можно даже об очень простом рассказать с невероятным нагромождением сложностей. С Данелия такого никогда не случается и случиться не может.

В фильмах Данелия много смеха. Его вызывает порой крохотная,
но очень точно подмеченная деталь. Смех у Данелия — это всегда
мысль, и грусть, и поэзия. Его смех порой легкий, порой горький, но
никогда он не бывает злым. А вот спросите его о жанре его картин, и он пожмет плечами, скажет, что, во всяком случае, комедий не снимает.

«Я шагаю по Москве», «Не горюй!», «Совсем пропащий», «Афоня»,
«Мимино», «Осенний марафон» — по его мнению, вовсе не комедии,
хотя в них много смеха. Данелия действительно никогда не ставит
своей целью обязательно рассмешить зрителя. И если в его фильмах
много юмора, смешных эпизодов, то это потому, что он считает: о тех, кого любишь, можно рассказывать и с юмором.

Данелия любит живопись, хорошо знает музыку. Композиторы
Андрей Петров, Георгий Какчелн рассказывают, что с Данелия работается необыкновенно легко именно потому, что он тонко ощущает музыкальный образ киноленты.

Земля Грузии дала ему жизнь, в Москве он стал художником. Данелия очень любит говорить о Москве, ее шумных улицах, задумчивых набережных. Это улицы его детства. Он прекрасно знает город и его людей. «Я шагаю по Москве» — по-моему, это лирическое признание в любви к городу.

Данелия принимал участие в написании тех моих сценариев, которые мы делали врозь. Он хорошо атакует чужой замысел, мгновенно находит в нем слабые места, разрушает их. И этим заставляет искать более верные и надежные пути. Рассказываешь ему какую-нибудь сентиментальную историю, а он вдруг так все повернет, что мы оба начинаем хохотать. Или наоборот: рассказываешь что-нибудь смешное, а он неожиданно найдет там грусть. Но чаще всего это жесткий, хотя и очень доброжелательный оппонент. Многие работающие в кино знают эти его качества и пользуются ими. Вечно он сидит дома, обложенный
чьими-то сценариями, над которыми работает так же
истово, как над своими. Быть может, потому он поставил только девять фильмов .

Данелия, конечно же, счастливый человек. Он умеет радоваться
и радовать других. Может быть, потому он до сих пор окружен друзьями детства, которые его преданно любят и по-настоящему ценят его талант.

Габриадзе Р. Счастливый человек // Георгий Данелия. М.: Искусство. 1982