Реваз (Резо) Габриадзе родился 29 июня 1936 г. в Кутаиси. Отец был выходцем из монастырских крестьян, мать — из семьи каменотесов. Соседями семьи Габриадзе по двору были актеры местного драматического театра, одного из старейших в Грузии. Резо нередко бывал на спектаклях по классическим пьесам Шиллера, Шекспира, И. Чавчавадзе, А. Церетели, которыми славился Кутаисский театр. Был завсегдатаем городской библиотеки. А в десять лет серьезно увлекся скульптурой. Его учителем стал скульптор надгробных памятников, кутаисец Валико Мизандари, в мастерской которого Резо проводил много времени. Имя своего мастера Габриадзе впоследствии подарил герою знаменитого «Мимино», а его судьбу отдал герою фильма «Необыкновенная выставка».

Окончив школу, Габриадзе работал бетонщиком на строительстве Ингурской ГЭС. Чтобы избежать призыва в армию, поступал в разные учебные заведения. Учился на историческом факультете Кутаисского педагогического института, в Тбилисском университете на филологическом факультете и факультете журналистики. Работал в газетах, писал статьи на социальные темы, занимался скульптурой. В конце шестидесятых поступил на двухгодичные Высшие курсы сценаристов и режиссеров (ВКСР) в Москве, где его однокурсниками были Р. Ибрагимбеков, А. Битов и В. Маканин. По свидетельству А. Битова, Габриадзе, погруженного в чтение «Дон-Кихота» и «Письма Ван-Гога» и не проявлявшего отчетливого интереса к занятиям, едва не отчислили за неуспеваемость. «Про себя он если и догадывался, то очень в глубине и не показывал виду: казалось, тоже ничего не знал — про себя»^[1]. Тем не менее, Габриадзе чутко откликался на новые явления в кино. Так, творчество молодого кинорежиссера М. Кобахидзе, работавшего в жанре киноновеллы, произвело на него глубокое впечатление, и стало в дальнейшем одной из «точек опоры» в его собственном творчестве.

После окончания ВКСР в 1968 г., Габриадзе начал работать на киностудии «Грузия-фильм».

В 1968 г. режиссер Э. Шенгелая снял трагикомедию «Необыкновенная выставка» по сценарию Габриадзе «Паросский мрамор». «Выставкой» оказываются надгробные памятники, сделанные за много лет скульптором Агули Эристави — героем фильма, еще в молодости променявшим свой дар на доходное ремесло. Паросский мрамор, из которого он мечтал создать прекрасную скульптуру «Весна», остался невостребованным. Притча о растрате незаурядного таланта, о невозможности изменить прожитую жизнь, казалась авторским приговором предавшему себя художнику. «Вместе с тем, особенность этой картины состоит в том, что она близка к реальности и не минует существенных жизненных условий, которые предопределили поведение Агули Эристави. Не “художника вообще”, а именно этого, конкретного человека с его неповторимой судьбой»^[2]. Он, вернувшийся с войны солдат, вынужден был заниматься не творчеством, а промыслом, приносящим семье хлеб. «Этот содержательный слой фильма приходит в прямое противоречие со смыслом притчи о художнике, прозакладывавшем свой талант. Притча осуждает Агули, конкретика сюжета ему сочувствует. Внутреннее противостояние этих “нет” и “да” создает особую драматическую напряженность картины»^[3]. Финал же истории снимает противоречие: скульптор дарит драгоценный мрамор юному ученику, чтобы он создал свою «Весну». «Необыкновенная выставка» родилась из впечатлений кутаисского детства Габриадзе и являла зрителю удивительное собрание ярких грузинских характеров.

В 1969 г. сценарист Габриадзе впервые встретился в работе с режиссером Г. Данелия. Комедия «Не горюй!» по повести французского писателя К. Тилье стала началом их долгого творческого союза. «Одним из авторов этого фильма, несомненно, является Габриадзе. Не оговорись создатели в финальных титрах, что здесь присутствует Клод Тилье, большинство из нас считали бы сценарий оригинальным»^[4], - писала критика. Сценарист, сохранив сюжет французского автора, перенес историю на почву родной Грузии. И сделал это легко и изящно, передав грузинский колорит, сочную, выразительную речь соотечественников, неповторимый стиль общения.

«Люблю этот фильм! — признавался Габриадзе и однажды пояснил:

— Во-первых, потому люблю, что встретился на этой картине с Гией Данелия. Нам хорошо работалось, и я от этого общения многое получил. Ведь Гия и сам отлично пишет — кстати, его можно назвать негласным соавтором моих других сценариев. Обычно я рассказываю ему какую-нибудь задуманную историю, и он иногда советует, как с ней лучше поступить»^[5].

Короткометражная комедия И. Квирикадзе по сценарию Габриадзе «Кувшин» (1970) была вольной экранизацией новеллы «Чиара» итальянского писателя Л. Пиранделло. Смешная история о мастере золотые руки, склеившем изнутри разбитый гигантский кувшин для вина и обнаружившего, что теперь он не может выйти — а значит, кувшин надо снова разбить — на наших глазах становится печальной. Для хозяина кувшина эта простая ситуация поистине трагична. «Человек обрел погибшую и необходимую ему вещь. Она стала ему вдвойне дороже. И вот теперь он должен потерять эту вновь обретенную ценность, причем не просто потерять, а разбить собственными руками ‹…›. И хозяин выгоняет веселых друзей, нечеловеческими усилиями выталкивает кувшин со двора, тот разбивается вдребезги — и мастер свободен, но уже никому не весело. Кувшин разбит “по злобе”, вещь не принесена в жертву человеку, просто он “с сердцем не смогся”, как говорят. Пожалейте хозяина. Этого он себе не простит. Не разбитого кувшина. Нет. А озлобления сердца своего»^[6].

В начале семидесятых Габриадзе пишет сценарии для киноальманахов «Мяч, перчатки и капитан» (1970), «Белые камни» (1972), «В тени родных деревьев» (1974), мультипликационного фильма «Арбуз» (1974), комедии-притчи «Чудаки» (1974).

Оригинальное название фильма «Чудаки» звучит на грузинском языке скорее как «Безумцы» или даже «Чокнутые». «Старый и малый» изобретатели, построившие вопреки здравому смыслу свой удивительный «неболет», утверждают мысль об осуществимости мечты — надо лишь по-настоящему сильно захотеть. Авторы не делают из них дерзновенных героев — «просто люди взяли и полетели. Так же легко, как запели бы песню»^[7]. Тем более что полет в данном случае — прежде всего ощущение духовной свободы. «Когда смотришь “Чудаков”, ни разу не возникает ощущения, что этот чудовищный неболет, научно-техническая абракадабра, мог бы не взлететь. Быть может, поверить в него заставляет сама конструкция сценария: он тоже сколочен черт знает из какой ерунды, на которую другие художники и внимания не обратили бы. Но как легко он отрывает нас от земли, тянет ввысь, какую несет нагрузку мысли, живой, неиссякающей поэзии!..»^[8]

Этот «отрыв от земли» — при глубинной связи с корнями, увлекающий круговорот характеров, лиц, событий, восприятие мира сквозь призму смеха характерно и для всех последующих работ Габриадзе. В семидесятые он много работает в кино, пишет сценарии в наиболее близком ему жанре комедийной киноновеллы. «Смех этих сценариев светел и легок не потому, что автору неведомо горькое знание жизни, но именно потому, что ведомо. И в этом тоже народные корни его киноповестей: я, народ, знаю все — смерть, горе, человеческие трагедии и страшные стихийные беды, но я смеюсь, потому что я — народ, я вечен. Смех — утверждение жизни»^[9], - писала критика.

В 1977 г. на экраны вышла лирическая комедия Г. Данелия «Мимино» — картина, завоевавшая горячую зрительскую любовь и разошедшаяся на цитаты. Сценарий был написан самим Данелия в содружестве с Габриадзе и В. Токаревой. В основе истории вертолетчика Валико Мизандари, мечтавшего увидеть мир, лежал древний мотив странствий и поисков. В путешествии герой, увидев тот самый «широкий мир», и осознав, что душой накрепко привязан к дому, пытался ответить на вопрос, что же все-таки он ищет в жизни. «Авторы фильма “Мимино” развернули его в современную притчу, которая, как и положено этому жанру, призвана раскрыть и поверить нашу человеческую — противоречивую, разумеется — природу»^[10]. Картина была удостоена государственной премии СССР (1978), получила Золотой приз на МКФ в Москве (1977) и приз «Золотой Лачино» на МКФ в Авеллино (1979, Италия).

В 1978 г. Габриадзе в содружестве с Г. Топурия ставит по собственному сценарию короткометражный кукольный мультфильм-мюзикл «Сказки Коджорского леса». В 1979 г. режиссер Х. Хажкасимов по сценарию Габриадзе снимает фантазию о пребывании на Кавказе знаменитого Александра Дюма. Габриадзе, чем-то внутренне близкий великому французскому выдумщику, сочинил для него историю, полную невероятных приключений. А в 1980 г. выходит фильм по сценарию Габриадзе «Удача» — смешная и трогательная история о том, как дружба восторжествовала над собственнической радостью от приобретения автомобиля.

После этого в кино для Габриадзе наступил перерыв. В 1981 г. он основал Театр Марионеток в Тбилиси. «Тогда я придумал себе маленький кукольный театр, чтобы уйти от ответственности, абсолютно не зависеть от актеров, не засорять природу, иметь как можно меньше зрителей, чтобы меньше грешить незрелыми мыслями и неумением претворять их, — объясняет Габриадзе. — Я думал отдохнуть в этом театре. Оказался его заложником»^[11]. Его театр стал уникальным явлением культуры, соединившим разные виды искусства. Там органично сочетаются скульптура, живопись и кинематограф, оживают воспоминания, переосмысливаются события, расцветают на грузинской почве классические сюжеты. Спектакли режиссера, драматурга, художника и скульптора Резо Габриадзе побывали во многих странах мира и приняли участие в крупнейших международных театральных фестивалях.

В восьмидесятые и в девяностые выходят всего лишь две картины Габриадзе — по одной на десятилетие: «Кин-дза-дза» (1986) и Паспорт" (1990), поставленные Г. Данелия.

«Кин-дза-дза», определенная как «научно-фантастическая комедия», была, по сути, антиутопией. Двух вполне обычных обитателей Земли забросило в далекую галактику Кин-дза-дза, на «постиндустриальную» планету, вершиной достижения которой стала летающая тюремная камера с «удобствами». «Меткие диалоги Габриадзе, причудливый рисунок ролей, выделанных Данелия совместно с актерами, изобретательность мизансцен и трюков вызывают улыбку, а порой и смех. Но полынная горечь сушит губы, и холодок безнадежности нет-нет да потревожит душу»^[12]. И заставит задуматься о постепенной возможной утрате нашей собственной души. И о том, что противостоять этой утрате можно только упорными поисками человеческого даже там, где, казалось бы, давно победили инстинкты. В этом героям помогает их земной «груз», который не сбросить, тяжелый, но необходимый — «свое, отечественное и личное. Черты, привычки и опыт, от рождения данные и благоприобретенные, — все то, из чего “сделаны” их частные миры. От того и мучаются, тем и спасаются»^[13].

В том же 1986 г. в Театре Марионеток Габриадзе вышел один из лучших его спектаклей — «Осень нашей весны» (впоследствии названный «Осень моей весны»). Герой спектакля, птичка по прозвищу Боря-Гадай, совершил множество подвигов во имя любви к бабушке Домне. Чтобы помочь ей, он отправляется в опасное путешествие. По словам режиссера, то была песня о его собственной бабушке, воспоминание о тяжелых послевоенных годах в Кутаиси. «Спектакль ‹…› густо заполнен вздохами времени. Здесь куклы и декорации созданы как бы из подсобного материала — магазинных ящиков, больничных тумбочек, картонок, брошенных колес, — а в результате на сцене рождается колоритная, очень национальная кутаисская среда, и в то же время это пространство поэзии: мы плывем вместе с голосом автора на поэтической волне воспоминаний»^[14], - писал Петербургский театральный журнал.

Трагикомедии «Паспорт» (The Passport, Passeport, СССР, Франция, Австрия), вышедшей на экран в последний год существования Советского Союза, досталось мало зрительского внимания, хотя в 1991 г. фильм был награжден премией «Ника» за лучший сценарий. История грузина, случайно оказавшегося в Израиле с чужим паспортом, и рвущегося домой, казалась необязательной и частной в стремительно меняющемся мире. Однако по сути это был фильм о доме как таковом, общем доме, о призрачности всяких разделений по национальному, религиозному, политическому или иному признаку. «О том, насколько неадекватны нормальному человеку паспорта и границы. Он хочет домой — зачем они ему мешают? ‹…› Мы должны преодолеть границы, возлелеянные нашими фобиями, и тогда минные поля станут не нужны»^[15].

После поэтического спектакля Театра Марионеток «Дочь императора Трапезунда» (1990), который стал «“выражением представлений художника о красоте” и смысле жизни — накануне нового тысячелетия»^[16], в начале девяностых, Габриадзе много работал в Европе. В Швейцарии и Франции им поставлены два драматических спектакля: «Какая грусть — конец аллеи» в Лозанне и «Кутаиси» в Париже. В этих постановках участвовали актеры из знаменитого Театра Питера Брука.

В 1993 г. состоялись выставки кукол и живописных работ Габриадзе в Москве, Петербурге и Сестрорецке. Зрители могли увидеть любимца театральной публики Птичку Борю, живописный цикл, посвященный Г. Табидзе, «пушкинскую» графику и многое другое, складывающееся в итоге в общий портрет художника, для которого все, что он делает — и есть сама жизнь.

Спектакль «Песнь о Волге» («Сталинградская битва»), поставленный Габриадзе в 1994 г., стал общим реквиемом «всем, кого взяла война», и одной из самых ярких его работ. Характерная для творчества Габриадзе смесь фантазий, снов, философских диалогов, наивности и мудрости производит неизгладимое впечатление. «Игрушечное и волшебное представление о настоящей, великой войне мог придумать только такой фантазер и изобретатель, как Габриадзе. Лошади, ангелы, муравьи, евреи, фашисты и цирк нетривиальным образом объединились для него в театральную поэму. ‹…› Габриадзе в миниатюре коснулся многого: неразрешенных проблем человека в этом времени, ошибок истории, мечтаний и надежд, рассеянных среди людей»^[17].

В том же году Габриадзе подарил одному из своих любимых городов, Санкт-Петербургу, памятник Чижику-Пыжику на Фонтанке — крошечный, уютный символ города, маленькая улыбка, по определению самого мастера.

В 1994-1995 гг. Габриадзе становится художественным руководителем Московского Государственного театра кукол им. С. Образцова, но несовпадение его творческого мировоззрения с традициями образцовского театра заставило его отказаться от этого поста.

В 2002 г. совместно со швейцарским театром Види Лозанн Габриадзе возобновил постановку «Осень моей весны». И тогда же вместе с Тбилисским Театром Марионеток представил грузинское искусство на ежегодном фестивале Линкольн-центра в Нью-Йорке. «Осень моей весны» и «Сталинградская битва» произвели глубокое впечатление на американских зрителей и критиков. Два года спустя Габриадзе написал и поставил пьесу «Запрещенное Рождество, или Доктор и больной» для Танцевального фонда Барышникова.

В двухтысячные годы живопись, графика, скульптура Габриадзе выставлялись на многих международных выставках. Его работы находятся в частных собраниях российских, американских, японских, израильских, немецких, французских коллекционеров. Ему присвоен титул Кавалера Ордена Литературы и искусств Французской республики.

В 2005 г. вышла книга театроведа М. Дмитревской «Театр Резо Габриадзе».

26 апреля 2018 г. состоялась премьера анимационного фильма «Знаешь, мама, где я был?» в постановке сына режиссера — Лео Габриадзе по сценарию отца. Этот своеобразный «грузинский “Амаркорд”» посвящен послевоенному детству Резо Габриадзе. «Для зрителя это — история взросления. Многие авторы, особенно в пожилом возрасте, обращаются к воспоминаниям детства и юности. То время обретает, когда мы оглядываемся назад, манящие, сказочные черты. Мы можем попытаться увидеть, что же такого произошло с тем маленьким мальчиком, что стало спусковым крючком, импульсом пойти в искусство», — говорит Л. Габриадзе.

Габриадзе — художник, который не просто описывает или преображает мир, но который сам его создает. И зрители не могут не откликнуться на это. «Мир Габриадзе с каждым сценарием все более тяготеет к сказке, к сказке не волшебной, а плутовской, бытовой, народной. Мир, оттачиваясь и уточняясь, приближается к мифу. ‹…› Реакция зрителя на картины по сценариям Габриадзе общая: зритель смеется, он радуется, он согласен. Любой зритель: и крестьянин, и городской сноб. Народность таланта Габриадзе не вызывает ‹…› сомнений»^[18].

Анна Смертина