После премьеры «Чудаков» в устных оценках картины (доброжелательных, похвальных!) преобладали все же интонации снисходительные: фильм-то, конечно, мил, талантлив (да, да, талантлив!), но серьезно ли все это? Где масштаб мысли? Где современность проблем? Нет, нет, все это не то. Это, извините, пустяки...
Думаю, что авторы картины режиссер Эльдар Шенгелая и сценарист Резо Габриадзе, довелись им услышать это, спорить бы не стали. Скорее напротив, покорно поддакнули бы и сами сокрушенно развели бы руками. Верно, все верно. Хотелось бы серьезно, да вот как-то не получилось. И про современность очень, очень хотелось бы, да вот что-то пока не идет. Вот следующий фильм мы уж постараемся изо всех сил. А этот, извините, сами понимаем — пустяки. Сказочка, так сказать. Игра...
Ну, ладно. Пустяки — так пустяки. Игра — так игра. Не всем же, в конце концов, эпосы снимать. Иной раз сгодятся и побасенки. Раз уж такое дело — поговорим о побасенках. Может в них кой-какой смысл отыщется...
Если искать корни этого фильма, то они, прежде всего, в сказках. Точнее — в грузинских сказках (понять это не трудно, даже не будучи знатоком грузинского фольклора). А поскольку сказочные законы у всех народов примерно одинаковы, то здесь нетрудно найти параллели и со сказками русскими, и с французскими, и с чешскими, и с какими угодно. ‹…›
Как родилась у человека идея полета? На этот счет возможны разные гипотезы, но для Габриадзе и Шенгелая этот вопрос решен окончательно: ее родила любовь. Юноша Христофор, любви которого к прекрасной Тамунии помешала ее чванная родня, до седых волос сохранил в душе последние слова возлюбленной: «Почему мы не птички, чтобы вместе улететь в небеса?» Так родилась в нем идея неболета.
Здесь мне слышится возмущенный возглас: «Черт-те что! Какая-то Тамуния! Какие-то птички! А где, спрашивается, труд сотен ученых и инженеров, открывателей горючего, легких металлов, исследователей принципов гидро- и аэродинамики, математиков, рассчитавших подъемную силу крыла и т. д. и т. п.?».
— Верно, дорогой товарищ, верно! — беру на себя смелость ответить за авторов воображаемому оппоненту. — Но вы все о частностях, а сказка для частностей слишком коротка. В ней, дай бог, хватило бы места для главного. А главное — любовь. И если бы Христофор не полюбил бы Тамунию, а Эртаоз — Маргалиту, человечество, быть может, до сих пор разъезжало бы на рыдванах и фаэтонах, не ведая ни о какой авиации.
Вы не верите? Вы не согласны с такой концепцией? Она вам кажется чересчур идеалистичной? Она не учитывает объективных социально-исторических факторов? Но разве любовь, овладевшая двумя людьми, не есть материальная сила? Самый что ни на есть материалистический фактор. Самая могучая движущая сила. ‹…›
Мне жаль, что Шенгелая и Габриадзе отказались от того прекрасного названия, которое было заявлено в сценарии: «Земля внизу». «Чудаки» — мельче. «Чудаки» — само слово уже как бы просит скидки у зрителя за некоторую случайность, странность, нетипичность рассказываемого. Какой уж может быть с чудаков спрос? А «Земля внизу» выражает смысл высокий и всеобщий. Земля — основа всего. Начало жизни. Но не последняя ее ступень. Неизбежен следующий шаг — ввысь. ‹…›
Профессиональных сценаристов в нашем кино, скажем прямо, немного, но они есть. Есть люди, умеющие интересно и грамотно строить литературную первооснову, написать диалог, вылепить характеры. Гораздо реже иной талант — создать мир фильма, наполнить его авторским началом, видением, ощущением жизни. Резо Габриадзе принадлежит к редкой категории кинописателей, у которых этот авторский мир есть. Причем мир его настолько индивидуален, ярок, своеобразен, что оказывается способным вести за собой режиссеров, казалось бы, уже сложившихся, определивших свое лицо. И при этом не оттесняет, не подавляет индивидуальность режиссера, но дает ей раскрыться еще ярче. Георгий Данелия ни в одном из фильмов так полно не выражал себя, свой склад юмора, свою философию жизни, как в «Не горюй!», не говоря уже о том, что это было первое обращение режиссера к родному грузинскому материалу. Эльдар Шенгелая обрел новый голос с тех пор, как поставил «Необыкновенную выставку». Сценарий этих картин написал мало кому известный в ту пору молодой автор Резо Габриадзе.
Липков А. Все краски экрана. М.: Издательство литературы и искусства, 1980.