Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Сергей Добротворский о Данелии-урбанисте
«На свете все еще бывает хорошо»

Данелия — один из лучших отечественных режиссеров-урбанистов. В «Я шагаю по Москве» вместе с оператором Вадимом Юсовым он передал даже запах города — запах новеньких пластинок в ГУМе, мокрых листьев, памятников и мостовых. Он первым показал метро как место действия городской сказки. По эскалатору вверх поднимался метростроевец Коля и, потеряв любимую, распевал «бывает все на свете хорошо». Вниз, к последнему поезду питерской подземки, скакал интеллигентный Бузыкин и знал, что хорошо уже точно не будет. Станция метро как декорация раннеперестроечного кича разыгралась в «Насте». Будучи горожанином, Данелия знает цену мимолетной встрече — едва ли не лучшие свои эпизоды и маленькие роли у него сыграли Владимир Басов, Евгений Леонов, Инна Чурикова, Галина Волчек, Ролан Быков. Как, в самом деле, забыть циничного полотера и девушку, рисующую лошадь, в «Я шагаю по Москве» или бездарную, неопрятную, пристрастную к допингу Варвару из «Осеннего марафона» — монстров мегаполиса, попавших в объектив режиссера на вираже собственной корявой судьбы.

«Я шагаю по Москве», Реж. Георгий Данелия. 1964

Можно много рассуждать о патриархальной этике картин Данелии, хотя такие рассуждения всякий раз обнаружат наше незнание как патриархального, так и национально-грузинского. В разгар «отъезжантской» лихорадки он получил Московский приз за «Мимино» — одиссею летучего джигита, всякий раз приземляющегося на родных камнях. Но тремя годами раньше, когда почвенный миф еще не утратил либерального очарования, он сделал «Афоню», картину куда более безысходную, чем официально-чернушные «Тридцать три» или «Слезы капали». И камня на камне не оставил от притчи про тоскующего жлоба, обретшего покой на сельской родине. В недавнем «Паспорте»  француз играет грузина, съехавшего по израильской визе, но кому легче от того, что политические границы сумасшедшего мира стали проницаемы? 

Сказочник, моралист и сатирик, Данелия в результате снял свои лучшие работы, избежав преувеличений, аллегорий и насмешек. Даже неудобно напоминать, что, несмотря на вычерпанность шестидесятнического мифа, каждый отечественный кинозритель может смотреть «Я шагаю по Москве»  в любое время и с любого места. А по володинским диалогам к «Осеннему марафону»  в западных университетах до сих пор изучают не столько загадку «гнилого интеллигента», сколько бытовую русскую речь. Как и многие знаменитые грузины бывшего советского кино, режиссер мыслил и мыслит не стереотипом культуры, а категорией цельного человека. Причуды нестандартного поведения в социальном мире есть повод для смеха, но память об утраченной целостности составляет предмет трагедии. Характерно, что и первый и последний по времени фильмы Данелии назывались уменьшительными детскими именами — «Сережа» и «Настя». 

Время общих надежд выражало себя через открытие — поставленный в 1960 году в соавторстве с Игорем Таланкиным «Сережа» показывал абсолютно органичного маленького человека. Эпоха раздрая, поделившая страну на «ближних» и «дальних», «новых» и «старых», подарила дурнушке «Насте» шикарную двойницу, но вряд ли сделала ее счастливее. Брат-близнец был и в «Паспорте» — втором из двух послеперестроечных фильмов режиссера.

Данелия всегда знал, что человек сделан не из одного куска, поэтому был и остается грустным сказочником. С гибелью социальной общности герой у него окончательно распался на две половинки, и от этого не спрятаться ни в искреннюю апологию летнего дождя и молодого современника, как в «Я шагаю по Москве», ни в безнадежно-грузинскую экранизацию провансальского романа, как в «Не горюй!», ни в волны большой американской реки, как в «Совсем пропащем», ни в галактический волапюк, как в «Кин-дза-дза». «Настю»  уже прилично поругивать за выпадение из времени. Но не значит ли это, что само время так и не определило собственный центр, в котором, помимо прочего, пересекаются искусство и жизнь. 

Добротворский С. На свете все еще бывает хорошо // Коммерсант. 1995. 31 авг.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera