Михаил Ромм родился 24 января 1901 г. в Иркутске. Его дед был совладельцем знаменитой виленской типографии «Вдова Ромм и братья»: «“Вдова Ромм” — такой же устойчивый символ еврейской книги, как “вдова Клико” — символ французского шампанского» (Дымшиц В.). 

Родители — медики по образованию, социал-демократы по убеждениям — с юности занимались нелегальной политической деятельностью. Они жили в мире революционного подполья: конспиративных квартир, паролей, кличек (И. М. Ромма звали здесь «Герасим Федорович»), кружков, где полушепотом обсуждали «Эрфуртскую программу», слежки и арестов.

В 1898 г. за принадлежность к группе «Рабочее знамя» отец был приговорен к годовому заключению в Петропавловской крепости, а затем отправлен в ссылку в Восточную Сибирь. 

В 1907 г. семья переехала в Москву, Ромм окончил гимназию, поступил в скульптурную мастерскую А. С. Голубкиной (Московское училище ваяния и зодчества), вскоре был призван в Красную армию, после демобилизации закончил ВХУТЕИН (1925). Пробовал себя в театре, журналистике, литературных переводах, писал киносценарии, по нескольким из них были поставлены фильмы в начале 30-х годов. В 1931 г. устроился ассистентом режиссера на студию «Союзкино» (будущий «Мосфильм»). В 1933 г. Ромму предложили снять фильм в качестве режиссера-постановщика. Условия студия поставила очень жесткие: без звука, не более десяти актеров. На сценарий отводилось две недели. Ромм сочинил его по мотивам новеллы Мопассана «Пышка». Технические ограничения удалось преобразовать в художественный прием. Одна из главных для Ромма тем — психология толпы, группа индивидов, превращающаяся в «единое многоголовое существо» (Ромм М.), — возникла в первой же его работе. «Бывшая профессия Ромма — скульптура — давала себя знать в особой рельефности лиц ‹…› в необычайно тонком ощущении фактуры» (Зоркая Н.).
«Пышка» — один из последних советских немых фильмов. Работу над картиной в атмосфере организационной неразберихи начала 30-х несколько раз останавливали, но по завершении она была признана успешным дебютом, получив одобрение Горького и Ромена Роллана. Сомнение «Пышка» вызывала лишь с точки зрения своей актуальности. 

Кинодраматург Натан Зархи, выступая в 1934 году на Первом съезде советских писателей, говорил: «“Мертвые души” ушедшей эпохи заменяют живые души замечательных людей нашей современности ‹…› “Пышка” — хороший фильм, но где фильмы о наших женщинах?».
Кино теперь должно было заниматься преимущественно созданием идеального образа современности, число экранизаций резко сокращено и ограничено высочайше одобренным списком русской классики. 

Позднее из-за этого Ромму не удалось осуществить свой любимый замысел — постановку «Пиковой дамы».

Критика «Пышки» была умеренной, за ней следовали не репрессии, а оргвыводы: вскоре его уволили со студии, затем восстановили, но только в качестве сценариста, пищущего под псевдонимами.

В 1936 г. дирекция студии (ассистент Ромма Бланк приписывает инициативу Ворошилову) предлагает режиссеру сделать советский вариант «Потерянного патруля» Джона Форда. Ромм соглашается и ставит один из ранних советских истернов — фильм «Тринадцать», настолько удачно вписавшийся в голливудский канон, что в 1943 г. уже на его основе Золтан Корда снимает фильм «Сахара» с Х. Богартом. Но положения Ромма на студии фильм не улучшает — после очередного конфликта с дирекцией, остановившей его проект экранизации «Пиковой дамы», режиссер снова был уволен. 

В 1937 г. «Мосфильму» понадобился режиссер, готовый к юбилею Октября, всего за два месяца, сделать картину о Ленине. Спешка объяснялась желанием начальства обогнать «Ленфильм», где С. Юткевич снимал «Человека с ружьем». Существует только одна версия, почему в качестве исполнителя этого заказа был выбран именно Ромм: нереально короткие сроки отпугнули других режиссеров: «лучше пострадать за отказ, чем за провал. Каплер предложил — Ромма. На другую работу Ромм сослаться не мог, а соблазн был велик» (Черток С.) Премьера картины состоялась 7 ноября в Большом театре, «Ленин в Октябре» был одобрен Сталиным, и Ромм получил возможность вернуться к работе над «Пиковой дамой». Но в 1938 году ему поручается постановка нового фильма о Ленине — «Ленин в 1918 году» (1939). Образ Ленина — «слишком человеческий», без «нравоучительного величия» (Ромм М.), фольклорный, на грани комедийного (Щукин — актер вахтанговской школы) — устроил Сталина: он снимал всякую конкуренцию за монументальный образ «отца народов». Ленин представал «“живым человеком”, ‹…› напоминал героя американской комедии» (Нусинова Н.). В 1939 г. Б. Щукин умер — и «Лениниана» оборвалась. В частной жизни она сыграла для Ромма роль охранной грамоты во времена большого террора, компаний против «космополитов» и далее — до самой смерти. 

Во время Польского похода (1939) в составе фронтовой съемочной группы Ромма отправили в Западную Белоруссию. Он оказался в местах своего детства, впечатления от этой поездки были столь сильны, что Ромм (совместно с Е. Габриловичем) написал сценарий, а затем приступил к съемкам фильма «Мечта», который называл «очень личным»: в нем есть его ранние воспоминания, семейные характеры, особый колорит польско-еврейской провинции, даже романтизированное революционное подполье его детства. В картине действие перенесено во Львов, прежде всего для выполнения политического заказа — воспеть присоединение Западной Украины к СССР, но, возможно, и для того, чтобы замаскировать автобиографический колорит. «По сюжету, характерам, по системе взаимоотношений героев ‹…› эта картина сделана в стиле итальянского неореализма, которого ‹…› еще не было в природе. ‹…› Через шесть лет я познакомился с первыми картинами Росселини и других итальянских неореалистов. Если бы я мог делать “Мечту” заново, я ‹…› снял бы его проще в обычных интерьерах, почти сплошь на натуре» (Ромм М.). «Мечта» была закончена 21 июня 1941 г., за день до начала войны. Зрители увидели ее в 1943 г.

В 1944 г. Ромм снимает фильм-плакат «Человек № 217», который хоть и был встречен овациями кинематографических чиновников, но все же задержан на год до выхода на экран как слишком «тяжелый». 

После войны Ромм ставит несколько официозных фильмов, но в отличие от других агиток времен «холодной войны» им свойствен «своеобразный эскапизм» (Черток С.): бороться с врагами он предпочитал не в советской современности, а в другом пространстве (на Западе — «Русский вопрос», 1948; «Секретная миссия», 1951) или времени (в XIII веке — «Адмирал Ушаков»; «Корабли штурмуют бастионы», 1953).

В 1956 г. на экраны выходит фильм Ромма «Убийство на улице Данте», сценарий которого написан во время войны, действие происходит в оккупированной Франции. По жанру это была «экранная мелодрама в чистом виде» (Зоркая Н.). Фильм несколько запоздал — условная и стилизованная «заграница» зрителю, уже видевшему современные европейские фильмы, показалась излишне архаичной, даже комической. В прокате фильм был принят отлично и сделал звездой юного Михаила Козакова. Но в мастерской Ромма работу не приняли. Ромм почувствовал, что движется по инерции тогда, когда от него этого уже и не требуют. Работа над фильмом «Убийством на улице Данте» окончательно лишилась смысла, когда Иван Пырьев запретил Ромму снимать в главной роли Елену Кузьмину, под которую и был написан сценарий еще в сороковые годы.

В 1962 году Ромм возвращается в кино с новой картиной «Девять дней одного года», в которой он создает совершенно новую для себя эстетику. Фильм стал манифестом технократической утопии 1960-х, частью которой была мода на физику. Ромм создал жанр, который сам определил как «картину-размышление». «“9 дней...” оказались одной из самых разговорных картин, не утеряв при этом пластической выразительности» (Зак М.). Фильм отчасти стилизован под документальный, со свободной композицией, многозначностью, сюжет в нем отходит на второй план: «Своей особой жизнью начинало жить то, что “над” сюжетом ‹…›: диалоги, беседы героев ‹…› сцены, поначалу второстепенные, стиль, тон» (Зоркая Н.). С фильмом связывают появление героя нового типа в советском кинематографе — интеллигента, ученого, интеллектуала. И этот герой понравился зрителю: «Фильм произвел фурор. ‹…› Настал час для ‹…› умных споров, умных находок, умных ошибок. “9 дней” прозвучали как гимн разуму, и отклик был соответствующий. Спорили даже не о фильме. Спорили — в продолжение тех споров, которые шли на экране» (Аннинский Л.). Фильм вернул режиссеру «популярность, ‹…› которая была его воздухом» (Туровская М.).

В начале 1960-х гг. возникает новая волна философской и художественной рефлексии над феноменом фашизма и — шире — тоталитаризма. В 1964 г. М. Туровская и Ю. Ханютин предложили Ромму сценарий документального фильма о нацизме. Ромм включился в работу над сценарием, в качестве материала была использована немецкая кино и фотохроника из архивов. Фильм назвали «Обыкновенный фашизм» (в 1963 г. на английском впервые опубликована «Банальность зла» Х. Арендт, перекликающиеся названия фильма и книги, скорее всего, не были ни результатом влияния, ни случайностью, в них независимо совпала оценка исследуемого социального феномена). 

Ромм придумал свой фильм, используя разнообразные монтажные приемы, акцентируя детали: «подробности ‹…› бунтовали против официального клишированного сознания. В картине Ромма они заставляли официальный документ саморазоблачаться ‹…› и превращали тем самым документ в образ» (Марголит Е.). Находкой, ломающей стереотипы, был звучащий за кадром голос Ромма, иронический, обыденный — полная противоположность привычной левитановской торжественной дикторской безапелляционности: «Сознанию обезличенной массы, отпечатавшемуся в документах — чудовищной машине, — противопоставлен живой, человеческий голос» (Марголит Е.). Зрители почувствовали антитоталитарный пафос фильма: «это была первая картина, заставившая все общество и каждого в отдельности задуматься о собственной недавней истории» (Туровская М.). За 2 года проката фильм посмотрело 25 млн — беспрецедентное число зрителей для документального кино. 

С 1938 г. Ромм преподавал во ВГИКе, в 1950-60-х гг. преподавательская деятельность становится для него основной. О неординарных педагогических талантах Ромма, помимо многочисленных мемуаров, свидетельствуют имена его учеников — А. Тарковский, А. Кончаловский, В. Шукшин, Г. Чухрай, А. Смирнов, Б. Яшин, Д. Асанова, С. Соловьёв — этот перечень сложно оборвать. Он не создал собственную школу, поскольку такой задачи перед собой не ставил. Работа с учениками сводилась к тому, чтобы поддерживать и развивать индивидуальность каждого и творческое разнообразие мастерской. 

В 1963 г. Ромм на собрании творческой интеллигенции в ВТО резко выступил против литераторов-сталинистов, борцов с «космополитизмом» начала 50-х, начавших вновь проявлять активность после одиозных встреч Хрущёва с деятелями литературы и искусства. Текст речи расходился в «самиздате» и стал предметом обсуждения в ЦК КПСС. В результате Ромм на несколько лет был отлучён от ВГИКа. В 1966-м он подписал адресованное Брежневу «Письмо двадцати пяти» против реабилитации Сталина (вместе с А. Сахаровым, В. Некрасовым, К. Чуковским, П. Капицей и другими).

После «Обыкновенного фашизма» постепенно иссякла охранительная сила его прежних заслуг перед властью. Ее остатки он тратит на защиту своих учеников: «Все дебютанты оттепели, сталкиваясь с цензурой, бросались за помощью к Ромму, и он отправлялся в ЦК защищать их» (Клейман Н.). 

В конце 1960-х гг. Ромм задумал новый большой документальный проект «Мир сегодня», который ему не суждено будет закончить. Его завершат ученики: Э. Климов, Г. Лавров, М. Хуциев, на экраны фильм выйдет в 1974-м под названием «И все-таки я верю».

Умер 1 ноября 1971 г.

Наталья Бочкарева