Однажды вечером мне позвонили от Соколовской и сказали, что сейчас за мной прибудет машина: «Елена Кирилловна хочет с вами побеседовать по поводу „Восстания“ и приглашает вас к себе на дачу».

Ну, директор есть директор. Через пять минут мне позвонил Райзман и спросил: «Вам звонила Соколовская?» Я говорю: «Звонила». — «Меня она тоже приглашает, — сказал Райзман. — И ко мне сейчас придет машина». — «А почему вас вызывают?» — «Не знаю», — сказал Райзман.

В это время пришла машина — роскошный, грандиозный, туристский «линкольн» правительственный. Там уже был Райзман. Мы, теряясь в догадках, поехали куда-то на загородное шоссе, темное, в сторону Барвихи и там попали в какую-то охраняемую за зеленым забором дачу. Там нас встретил служитель. Он говорит: «Подождите. Елена Кирилловна сейчас выйдет. А вы пока сыграйте на бильярде». Там была бильярдная, мы стали гонять шары с Райзманом. Причем Райзман говорит: «Я думаю, что речь идет о том, что нам предложат вместе делать эту картину. Как вы к этому отнесетесь?» — «Я уже как-то настроился, но, вообще говоря, положение настолько серьезное и настолько ответственная задача, что я просто буду рад разделить этот труд пополам».

Он говорит: «Но, Миша, вы должны все-таки понимать, что я постарше вас как режиссер. Все-таки вы были ассистентом Мачерета, а Мачерет был мой ассистент. Так что я вроде бы дед, хотя и младше вас по возрасту. „Земля жаждет“, „Летчики“ и разные другие картины».

Я говорю: «Я человек без претензий. Там потом поговорим, посмотрим». В этот момент вошла Соколовская, и он успел только сказать: «Миша, но я прочитал сценарий, ведь это гибельно. Надо переписывать заново всё».

Надо сказать, что Юлий Яковлевич чрезвычайно требователен к сценарию, к его логике и к точности. Я ему сказал, что сценарий я беру на себя.

Вошла прелестная Елена Кирилловна.

Был подан ужин. Пришел ее муж Яковлев, который сказал: «Ну что, собираетесь Ленина делать? Опасная штука». И ушел.

Ромм М. // Кулиса НГ. 2001. № 3 (16 февраля).