Дзига Вертов (настоящее имя: Кауфман Давид Абелевич) родился 21 декабря 1895 г. (2 января 1896 г.) в городе Белосток Гродненской губернии (ныне — Бялисток, Польша). Родители — Абель Кушелиович Кауфман, букинист и библиофил, владелец книжного магазина, и Фейга Гальперн. Младшие братья, в будущем — кинооператоры — Борис и Михаил Кауфман. Учился в реальном училище в Белостоке, окончил музыкальную школу, успешно изучал иностранные языки. В детстве рисовал, писал стихи, прозу, в девять лет сочинил роман из жизни мексиканских повстанцев. В возрасте 10 лет отправил в редакцию одной из московских газет свой стихотворный памфлет на Пуришкевича: текст не был напечатан по соображениям цензуры, но автора пригласили на встречу, на которую он не пошел, стесняясь своего малолетства.

В 1914-1916 гг. учился в Петроградском психоневрологическом институте. В юности, по воспоминаниям брата, оказался в революционной среде, под влиянием тетки — сестры матери, Марии Гальперн: «не вспомнить нашу тетю, тетю Машу, которая оказала большое влияние на нас с братом в юности. Тетя Маша была студенткой в Петербурге. Она познакомила нас с революционно настроенными людьми»^[1]. 

С 1916 по 1918 гг. — студент юридического факультета Московского университета. 

В 1918 г. бросил учебу и по предложению Михаила Кольцова, сокурсника по психоневрологическому институту, пошел на работу делопроизводителем в отдел кинохроники Московского кинокомитета Наркомпроса. Был составителем и монтажером первого документального журнала «Кинонеделя» (1918-1919), руководил работой фронтовых операторов, ездил в агитпоездах и агитпараходах ВЦИКа (специальные поезда и пароходы, оборудованные для пропаганды, использовались во время Гражданской войны) и во время поездок начал снимать кинохронику. Его первые работы: «Годовщина революции» (1918); «Бой под Царицыном» (1919), «Литературно-инструкторский агитпароход ВЦИК „Красная звезда“» (1919), «Вскрытие мощей Сергия Радонежского» (1919), «Агитпоезд ВЦИК» (1921), «Процесс эсеров» (1922). В 1921 г. Вертов смонтировал полнометражный документальный фильм в 13 частях — «История Гражданской войны». 

С самого начала работы с хроникой Вертов начинает экспериментировать с монтажом. В 1918 г. он совершает рискованный опыт, который войдет в историю под названием «прыжок Вертова» или «прыжок с грота». Во дворе кинокомитета был расположен грот усадьбы Лианозовых, высотой примерно с полутораэтажный дом. Вертов спрыгнул с верхушки, а его друг оператор А. Лемберг заснял прыжок рапидом (ускоренная съемка, создающая замедленное изображение). При просмотре отснятой пленки Вертов увидел, что за секунды прыжка камера зафиксировала сменяющуюся гамму эмоций (от страха до эйфории), которую он сам не осознал и не запомнил. Вертов посчитал свой опыт доказательством того, что документальное кино не должно имитировать обыденное зрение, а за счет средств кино демонстрировать суть характера или явления — киноправду. Так он назовет свой тематический киножурнал. Вертов будет делать «Киноправду» с 1922 по 1924 гг., всего выйдет 23 выпуска
В 1922 г. Вертов создает группу «Киноки» (от «кино-око» или «киноглаза»): операторы М. Кауфман, И. Беляков, позднее — операторы А. Лемберг, И. Копалин, художник и фотограф А. Родченко, мультипликатор А. Бушкин, монтажер Е. Свилова и др. «Киноки» публикуют ряд манифестов: кинохроника должна прийти на смену игровому кино, кинематограф должен стать инструментом исследования и преобразования реальности. Практическая реализация манифестов парадоксально оказалась противоположенной эстетическим декларациям: «вместо декларируемого „объективизма“ на экране бушевал крайний субъективизм»^[2]. Эйзенштейн позже назовет фильмы Вертова «импрессионистической» мозаикой.

С 1923 по 1925 г. Вертов делает 57 выпусков киножурнала «Госкинокалендарь»: «прообраза телевизионных новостей»^[3].

В 1924 г. Вертов создает «Жизнь врасплох» (1-я серию «Киноглаза»), иллюстрацию собственной теории о съемках жизни методом скрытого наблюдения, но вместо научной беспристрастности получилась документальная публицистика и документальная поэзия: «это была скорее экранизация творческого дневника режиссера Вертова, чем непредвзятое изображение реальности»^[2]. Фильм получил серебряную медаль и диплом премию на Международной выставке декоративных искусств в Париже (1925). 

В 1924 г. группа Вертова, уже экспериментировавшая с анимацией в хронике и создавшая первый советский анимационный кадр в 1918 г., создает несколько мультипликационных фильмов: «Советские игрушки», «Юморески» (художник-мультипликатор А. Бушкин). «Советские игрушки», первый в СССР мультфильм, «создан в технике плоской рисованной „перекладки“»^[4].
После смерти Ленина в 1924 г., на основе документальной хроники, собранной Свиловой (в 1923 г. она стала женой Вертова и монтировала все его работы), Вертов делает специальные выпуски «Ленинской Кино-Правды» (1925). 

В 1926 г. Вертов преимущественно работает в жанре документальной публицистики: «Шагай, Совет!»; «Шестая часть мира» и др.

В 1926 г. критика Вертова в прессе усилилась, а в начале 1927 г. он был уволен из «Совкино» — к этому моменту его затяжной конфликт с руководителем студии достиг апогея. Поводом стало непредставление в срок сценария фильма «Человек с киноаппаратом». Вертов получил предложение работы от Одесской студии, переехал на Украину, за ним последовали жена и брат, оператор М. Кауфман. В результате все они устроились на Киевской кинофабрике и там продолжили съемку и монтаж главного фильма Вертова «Человек с киноаппаратом». Фильм будет завершен в 1929 г. До этого в 1928 г. выйдет еще одна публицистическая лента Вертова «Одиннадцатый» (1928), к 11-й годовщине революции. «Человека с киноаппаратом», фильм о жизни большого города, будут называть кинопоэмой, монтажный метод, использованный в нем, — музыкальным: «Это была картина совсем без надписей. Она была без сюжета. Можно сказать, что эта картина о методе. В ней есть куски как будто не оправданные: разламывается на экране Большой театр. Куски на кадре то двигаются, то останавливаются. Это симфония зрения, это то, что называется „эксперимент“»^[5].

В 1929 г. Вертов едет в лекционное турне по Германии с выступлением «Что такое киноглаз». В 1930 г. он снимает первый в СССР звуковой документальный фильм «Симфония Донбасса» (другое название: «Энтузиазм»). Новаторская работа со звуком в новой картине (музыкально аранжированные урбанистические и индустриальные шумы) — развитие идей Вертова о «зрительной музыке», которую он осуществлял еще в немом кино: «проложила дорогу на экран хроникальным звукам, организованным в патетическую симфонию. Это был эксперимент, притом — бесстрашный»^[6]. Советская критика встречает фильм резко отрицательно — его окрестили «какофонией». В дневнике Вертова (17 января 1931 г.) воспроизведен текст письма Ч. Чаплина о «Симфонии»: «Я никогда не мог себе представить, что эти индустриальные звуки можно организовать так, чтобы они казались прекрасными. Я считаю „Энтузиазм“ одной из самых волнующих симфоний, которые я когда-либо слышал. Мистер Дзига Вертов — музыкант. Профессора должны у него учиться, а не спорить с ним. Поздравляю. Чарльз Чаплин»^[7].

В 1932 г. Вертов возвращается в Москву, на советско-германскую студию «Межрабпомфильм», где с 1932 по 1934 гг. Вертов работает над картиной «Три песни о Ленине», в которой документальность опирается на фольклор. В 1934 г. на кинофестивале в Венеции за этот фильм Вертов получил специальный приз жюри.

В 1936 г. Вертов снимает на студии «Союзкинохроника» «Колыбельную» (1936), фильм, восхваляющий Сталина, но — парадоксально — эта картина, почти мгновенно снятая с экранов, не примирила власть с Вертовым, а окончательно испортила отношение к нему: «Надо проанализировать структуру „Колыбельной“, чтобы понять, как она может быть эстетически великой, оставаясь отрицательной идеологически. Великое литературное произведение вполне может восхвалять очень реакционного правителя и при этом правдиво говорить о тоталитарной системе»^[8]. 

После «Колыбельной» Вертова, заклейменного как «формалист», постепенно отстраняют от кинопроизводства. Не спасают ситуации ни фильмы об Орджоникидзе, ни снятые в соавторстве со Свиловой вполне соответствующие принятому соцреалистическому канону картины «Слава советским героиням» (1938) и «Три героини» (1938). Вертов переживает тяжелую депрессию.

Когда началась война, его эвакуируют в Алма-Ату, там поручают делать документальный журнал «Советский Казахстан», который не выпускают на экраны, а свозят выпуск за выпуском на прокатный склад. Агитфильм 1942 г. «Тебе, фронт!» тоже фактически оказывается на полке. В 1943 г. Вертов возвращается в Москву, начинает работу на Центральной студии документальных фильмов (ЦСДФ). С 1944 г. вместе со Свиловой работает над выпусками «Новостей дня» — традиционалистской кинохроники. 

После окончания войны он становится объектом официально санкционированной травли во время разгорающейся антикосмополитической кампании. В 1949 г. его заставляют публично каяться в «формализме» на двухдневном открытом партийном собрании 14–15 марта 1949 г. 

Вертов тяжело пережил выступления коллег и начальства — после речи у него случился сердечный приступ. После собрания его лишили возможности снимать, и единственной его работой оставались выпуски «Новостей дня». 

Э. Рязанов вспоминал, что в 1950 г. впервые увидел Вертова: «революционер, сделавший киножурналистику искусством, в то время прозябал на задворках Центральной студии документальных фильмов. Все его теории были выброшены на свалку, а сам он, после многочисленных проработок, чудом уцелевший от бесчинств энкаведешников, превратился в старика с испуганными глазами и доброй, застенчивой улыбкой. Он исправно ходил на якобы добровольные занятия в общественном университете марксизма-ленинизма, посещение которого являлось неким свидетельством благонадежности. ‹…› Очень милый, интеллигентный, добрый, покорный, уничтоженный властью художник. ‹…› Но только он и остался в истории документального кино»^[9].

Вертов не дожил до второй волны своей мировой славы всего несколько лет. В 1960-е гг. его объявит учителем школа «синема верите», с этого времени начнутся посмертные выставки и кинопоказы, фильмы получат премии международных фестивалей и будут изучаться как эталоны авангарда.

В 1953 г. у Вертова обнаружили рак, он добровольно отказался от операции. За год до смерти, когда ему в очередной раз запретили делать киножурнал, он сказал о себе сценаристу Л. Браславскому: «Обо мне не беспокойтесь ‹…›. Дзига Вертов умер»^[10]. Давид Абелевич Кауфман скончался 12 февраля 1954 г.

Наталья Бочкарева