‹…› Творчество Чиркова с особенной силой и достоверностью отразило характер нового человека, который был рожден революцией и совершил ее, того, кто сумел выстоять и победить в самых трудных испытаниях, выпавших на долю нашей страны. Его герою верили, у него учились, за ним шли.
В таких работах Чиркова, как Максим, Степан Лаутин («Учитель»), академик Верейский («Суд чести»), профессор Чижов («Верные друзья») привлекает удивительно органичное сочетание пафоса и юмора. В его героях есть патетика людей, захваченных большой идеей, проявляющих в борьбе за нее твердость и волю. И, в то же время, им свойственна душевность, мягкость, тонкая лиричность, оптимизм, присущие людям нового, социалистического склада.
Как собирательный портрет советских людей нескольких поколений врезалось в нашу память лицо Чиркова: решительное, непреклонное — и, в то же время, неотразимо притягательное своим внутренним обаянием, всегдашней готовностью просветлеть в радостной, доброй улыбке.
‹…›
Одно время в нашем искусстве существовал штамп образа большевика — этакий железобетонный, схематичный руководитель. И некоторые критики даже упрекали Чиркова в том, что он отступил от обычных норм, говорили о раздвоении образа. Но заслуга артиста как раз и состояла в том, что, сумев показать нового Максима — умного, зрелого, закаленного партийного работника, он сохранил в нем черты старого — юношеское обаяние, молодую дерзость, тонкий лиризм.
‹…›
Вспомним «Учителя» (фильм, где Чирков встретился с замечательным режиссером-педагогом С. Герасимовым). Урок в сельской школе. Лаутин—Чирков читает ребятам о горестной судьбе маленького Ваньки Жукова. Здесь пафос артиста, его ненависть к старому, ушедшему миру, его вера в новую, счастливую жизнь, как бы сомкнувшаяся с верой его героя, захватывала зрителя, заставляла жадно слушать, казалось бы, давно и хорошо знакомые чеховские строки. А потом объяснение с Аграфеной — смущение и радость, виноватая улыбка и нежность, светящаяся в глазах Степана. Опять то же сочетание патетики и лиризма, тонкого юмора и драматического напора. И образ профессора Чижова («Верные друзья») построен на этом же контрасте и соединении мягкости, сердечности и суровости, твердости.
Ханютин Ю. Борис Чирков // Советский экран. 1959. № 2.