То, что в пятидесятые старшее поколение кинематографистов в области формальных поисков оказывается принципиально смелее своих младших коллег, объяснимо конкретным художественным опытом их поколения авангардистов-экспериментаторов — к тому же начинавшим работу еще в немом кино (что означало опыт свободы от всевластия слова, по мере развития звукового кино подчинившего себе изображение). В конце концов, исток большинства приемов, применяемых старшими мастерами в это время, можно обнаружить все в той же поэтике кино начала тридцатых — вплоть до динамичной камеры в «Соли Сванетии» (1930) — великом полудокументальном-полуигровом дебюте Калатозова-режиссера на этнографическом материале быта горских кавказских племен. Более того, общим оказывается и исток основной коллизии их произведений — как в тридцатые, так и на рубеже 50-х-60-х годов: человек и природа.

Однако там, где в середине тридцатых разворачивалась утопическая идиллия человеческого коллектива, дорастающего до роли сотворца, соавтора природы, в пятидесятые возникает жесточайшая драма. Именно она определяет смысл ключевой для этого ряда картин работы — «Неотправленного письма» (1959) Калатозова и Урусевского — одиссеи геологов, ищущих необходимые стране алмазы в глухой сибирской тайге. Вместо предполагаемого слияния человека с космосом открывается изначальная их неслиянность; отделенность человека от природы, понимаемая как его отдельность. Именно по отношению к природе любой человек отделен, и именно на этом уровне открывается человеческая индивидуальность — переживаемая как драма. Остроту этого переживания и отражает теперь экспрессивная острота кинематографической формы. Человек открывает одиночество своего «я» в мире природы не потому, что этот мир враждебен конкретно по отношению к нему, но потому, что на природном уровне его отдельность-неповторимость-индивидуальность попросту не существует — и тем острее человеком ощущается.

И тогда блуждания героев «Неотправленного письма» по горящей, затем заливаемой дождями и, наконец, замерзающей тайге начинают перекликаться с блужданиями героев «Дорогой ценой» по бесконечным горящим плавням — что становится прелюдией их блужданий в чужой стране, где само иноязычие, подобно шуму природных стихий, подчеркивает чуждость героев миру, им открывшемуся.

Марголит Е. Кинематограф «оттепели» // Киноведческие записки. 2002. № 61.