[Письмо Б. З. Шумяцкого М. К. Калатозову]
Уважаемый т. Калатозов,
посылаю Вам, как Вы то и просили, свой краткий отзыв на Ваш литературный сценарий.
Не сетуйте, что он отрицателен. Делаю это не лицеприятия ради, а по существу, ибо тема настолько значима и уже однажды у нас испорчена (Кавалеридзе), что мы все должны быть на ее счет особенно настороженными.
Вместе с тем я далек от мысли в своем отзыве становиться на путь голого отрицательства, что было бы проявлением не критики, а нигилизма. Тема такова, что работать над ее сценарным разрешением могут не два и не три, а много сценаристов. Это будет только в интересах дела.
Говоря в своем заключении об отсутствии в Вашем сценарии четкой исторической концепции, я бы не хотел ограничиваться только констатацией. Как всегда, привык это делать; мне хотелось бы самому набросать Вам схему этой кон[цеп]ции. Но здесь, на юге, не имея под руками необходимых материалов, я лишен сейчас возможности это сделать и откладываю это до возвращения в Москву.
Во всяком случае, мне хочется, чтобы Вы поняли, что спор идет не о словах, не о частностях, а об основе.
Жму руку. Пишите о затруднениях в работе.
С приветом Б. Шумяцкий
Архив Госфильмофонда РФ
[Краткие замечания по литературному сценарию «Шамиль»]
(Сценарист М. Калатозов)
В сценарии нет четкой исторической концепции. Не видно идеи, которая движет его основными героями: Шамилем, Хаджи-Муратом, Пятериковым и Варлинским. Видна лишь внешне заданная всем им черта об общности их интересов. Где и в чем истоки этой общности для всех этих, довольно разнообразных по своему общественному положению людей, не видно. Образного раскрытия этой основной характеристики сценарий не дает.
Отсюда рождается мысль об идеалистических, а не
И действительно, в ряде мест он показывается, главным образом, как религиозный вождь горцев, за которым они идут, повинуясь больше чувству веры, нежели сознанию общности его интересов их интересам.
Вообще вопрос об исторической концепции сценария внушает серьезные опасения в ее случайности.
2. Эксцентрический прием первой части сценария сразу же переводит его содержание в план так называемого экзотического (авантюрно-приключенческого) сюжета, хотя в дальнейшем линия эта обрывается, и он (сюжет) строится уже в другом, а пожалуй даже, и в других жанровых разрезах. Это создает стилевой разнобой, усиливает эклектику вещи.
3. Вся линия врагов движения, начиная от пьяненького генерала Бутлера и кончая ренегатом Даниэль-беком, разработана подчеркнуто схематично, а подчас и гротесково. Причем гротеск здесь растет не из жанра вещи, а, очевидно, из желания в ходе действия пережать (утрировать) характеристики, дабы скорее распрощаться с отрицательными персонажами и основное внимание перенести на положительных.
4. Наиболее слабой частью сюжета является вся линия Фатиматы и Пятерикова. Вся она сделана в плане полутонов, совершенно несвойственных чувствам простых людей (она — простая горянка, он — простой солдат, бежавший из армии завоевателей в отряды Шамиля).
5. Очень неясно, больше того, чересчур импрессионистски рисуется в сценарии линия измены Даниэль-бека и ее антипод — линия верности Хаджи-Мурата Шамилю. Точно действуют не люди, а символы их поведения. А между тем во взаимоотношениях этих героев заложены огромные богатства революционной романтики, народного эпоса. Сценарист не использовал этих творческих богатств самого материала вещи.
6. У сценария нет реалистически очерченной среды и даже территории (исторически правдивого плацдарма) действия. Он поэтому утрированно условен даже и по этой линии.
7. Вывод из сказанного: в сценарии не найдены тема, сюжет, исторически и художественно убедительные характеристики образов и ситуаций. В таком виде он неприемлем.
(Б. Шумяцкий)
Архив Госфильмофонда РФ
«Я делаю это по своему художественному праву». Материалы к истории неосуществленного фильма «Шамиль» [Публикация и комментарии А. С. Дерябина и С. М. Ишевской] // Киноведческие записки. 2004. № 67.