Открытия обладают удивительным свойством — стойкостью, долгожительством.
Со временем у них появляется второе дыхание. Они молодеют.
Любопытный случай произошел в 1962 году в Париже во время Недели фильмов Кулешова, Хохловой и Кармена, организованной французской синематекой. Французские друзья попросили Кулешова поподробнее рассказать об «эффекте Кулешова». Оказывается, с опозданием на много лет термин «эффект Кулешова» получил широкое распространение в зарубежной печати. Из-за границы к нам начали поступать запросы кинематографистов: в чем суть «эффекта Кулешова», не сохранились ли киноматериалы?
Но материалы не сохранились. Тогда автор этих строк обратился к Льву Владимировичу Кулешову с просьбой описать опыт, произведенный им в конце 1918 — начале 1919 гг. Кулешов ответил: «Цель моих опытов была одна — изучение творческих возможностей и законов монтажа. Я соединял „несоединимое“, монтировал кадры в самом необычном порядке и смотрел на экране, что из этого получается. Однажды мне попался в руки длинный кусок крупно снятого „короля экрана“ Мозжухина. Что он переживал и по какому поводу, я уже плохо помню. Важно, что артист старательно придавал своему лицу некую эмоцию, вероятно, относящуюся к определенному моменту какой-то любовной трагедии. Так как кусок Мозжухина был достаточно длинен, я его разрезал на более мелкие части и соединил с другими кадрами в самых различных комбинациях. И в зависимости от того, КАК и С ЧЕМ этот кусок соединен — смонтирован, СОПОСТАВЛЕН — с обнаженной женщиной, аппетитной едой... я уже не помню, еще с чем, каждый раз выражение лица Мозжухина соответствовало смыслу той монтажной комбинации, в которой я заставлял его СОПОСТАВЛЯТЬСЯ по своему усмотрению. Его „переживание“ во всех монтажных комбинациях становилось соответствующим смыслу построения монтажной фразы. То есть сопоставление оказалось по выразительности сильнее содержания отдельных кусков».
Мозжухин не подозревал, что его сосредоточенный взгляд будет сопоставлен с изображением тарелки горячего супа, благодаря чему возникнет тема голода. Не подозревал Мозжухин, что другой его кадр, снимавшийся в иной связи, поставят рядом с портретом кинематографической красавицы...
Казалось бы, просто?
Но за этой простотой скрывались неиспытанные возможности в области киноизображения. Из сопоставления двух разнозначных кадров возникал третий, неизображенный, возникал новый смысл. Недаром «эффект Кулешова» увлек не только его самого, но и Пудовкина, Эйзенштейна и многих других мастеров. Последующие творческие эксперименты, статья «Вертикальный монтаж» Эйзенштейна, исследования, посвященные монтажной структуре звукового фильма, ‹…› также выросли в конечном итоге на почве эксперимента Кулешова.
Техника съемок и монтажа, которая до той поры была слишком громоздкой, неподатливой, обезличивающей художника, становилась в руках Кулешова послушным орудием. Художник все больше управлял техникой кино, а не техника кино автором.
Кажущееся теперь весьма скромным, открытие Льва Владимировича Кулешова помогало самоопределению личности художника в «важнейшем из искусств» ‹…›. «Крылья гипотез» (термин Дзиги Вертова) вели Кулешова к монтажным экспериментам, которые совершенно изменили характер кинематографического зрелища.
Вайсфельд И. Эффект Кулешова // Вайсфельд И. Так начиналось искусство кино. М.: ВТПО «Киноцентр», 1988.