Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
Из зыби воспоминаний
О драматургии и поэтике 

В кинематографе Авербаха фильм «Объяснение в любви» занимает особое место: здесь любимый герой режиссера оказывается в обстоятельствах совершенно необычных — лицом к лицу с Историей.

И снова простейший случай — из тех, какие рассказываются в минуту откровенности в поездах незнакомым людям. Страсти, измены, разводы, разлуки, встречи. Извивы случайностей и мелодраматизм, на которые так щедра жизнь и которые легко могут показаться удаленной от реальности натяжкой, будучи перенесены в литературу или на экран. Филиппок и Зиночка. Он журналист, литератор. Она сначала где-то служит («счетный работник»), потом, кажется, уже и не служит — что, впрочем, абсолютно неважно для сюжета. Зиночка — прирожденная жена, хозяйка, все время что-то прилаживает, подглаживает, пришивает, поет, создает уют, устраивает быт — и дела своего мужа. Только вот мужа она не любит. Как говорится, дело житейское.

«Объяснение в любви». Реж. Илья Авербах. 1979

В книге Е. Габриловича «Четыре четверти», откуда Авербах почерпнул этот сюжет, история Филиппка н Зиночки существует в системе очень сложных сцеплений. Автобиографическая книга Габриловича — столько же повесть о себе, о судьбах людей, с которыми писателя столкнула жизнь, сколько о вымышленных судьбах и жизнях. Персонажи общаются на ее страницах со своими реальными прототипами, среди которых встречается и сам автор. Одна история служит рамой для другой, вторая для третьей — и так далее. Рамки не создают четких границ изображения, и некоторые персонажи легко кочуют по всей книге.    

В фильме вместо этой многорамочной конструкции, убегающей дали зеркальных отражений — одно обрамление. Рассказ о Филиппке и Зиночке, который разворачивается последовательно звено за звеном, открывается на последней странице, она повторится и в финале: к старой и, судя по всему, смертельно больной женщине, в больницу приходит муж с подарком — только что изданной книгой, где он рассказал об их общей судьбе и своей любви. Все, заключенное в рамку этого свидания, кажется цепью воспоминаний героя и воспринимается через легкую ностальгическую дымку заново переживаемого им прошлого. Дошедший до края жизни человек оглядывается назад, видит себя молодым, любящим, возможно, и не очень-то мудрым, может, слегка нелепым, ошибающимся — и ни от чего не отрекается, не смывает ни одной, даже самой печальной, строки.

Взгляд режиссера почти до полного совпадения сливается со взглядом персонажа. Наступила минута откровенности, миг объяснения — в приязни к таким вот людям, к такому герою, к такому строю мыслей и чувств.

Эмоциональный лейтмотив «Объяснения...» — родственность человека со временем, с эпохой.

В силу самой своей профессии герой постоянно втянут в круговерть исторических событий — да каких событий! Но если вы хотите понять мироощущение режиссера, с особым вниманием отнеситесь к сценам, рисующим «приватную» жизнь Зиночки и Филиппка, любви и ревности, беззаботного молодого веселья. Ремонт единственной комнатушки, превращенный в праздничную игру, сцены маевки где-то в вольготных подмосковных местах, крымского отдыха с пляжем, ресторанчиком, скрипичной музыкой, белыми панамами, непременным фотографированием на фоне скалы — все это чередуется с эпизодами коллективизации, индустриализации, войны. Исподволь, всем движением сюжета, утверждается мысль о равноценности обычнейших событий человеческой жизни — знакомств и влюблений, разлук и встреч, рождений и смертей — самым грандиозным историческим катаклизмам. Они связаны друг с другом так, как вечность связана с историей: неотрывны, друг без друга немыслимы, ведь лишь в истории и через историю извечное может проявиться и осуществиться.

Частная жизнь наделяется, так сказать, заглавной литерой, а История изображается как нечто личное.

«Великой эпохи след» запечатлен в «Объяснении...» с большой точностью. Режиссер не добивался чисто документального эффекта, подлинные газетные и журнальные фотоснимки, появляющиеся в кадре, выполняют здесь скорее служебную роль привычного зрителю ориентира, направляющего его восприятие. Передается не столько документальный облик движущегося времени, сколько его колорит, цвет, воздух, ритм, тональность, звучание — его эмоциональность. В каждом эпизоде они свои, через них и реализован ход времени от начала 20-х и почти до наших дней.

«След эпохи» определяет фактуру изображения, сам способ видения камеры. Есть и особо выделенные знаки-образы времени, рассчитанные на мгновенное узнавание, они извлечены из коллективной памяти и потому заведомо «хрестоматийны»: подворотня с беспризорниками (19-й год); похороны убитого кулаками председателя и транспаранты «Трактор наше будущее», «Да здравствует смычка города и деревни» (коллективизация); красная косынка и широчайшая белозубая улыбка стахановки на степной стройке (30-е годы). Это и образы-воспоминания Филиппка, вехи его жизненного и душевного опыта. Это и образы «генетической памяти» самого режиссера: историческое время, пропущенное через собственное «я», ставшее личным.

В «Объяснении в любви» с настойчивостью рефренной стихотворной строки повторяются кадры: белесое море, выплывающий из зыби воспоминаний белый пароход, мальчик в матроске, девочка в белом платье и соломенной шляпке. Герой возвращается к эпизоду своего детства, находя и не находя (и все-таки находя!) в прошлом, в той девочке, спутницу своей жизни. Название фильма многозначно, но главный его смысл, наверно, объяснение к любви самой жизни, такой, какой она дана человеку — в ее непредсказуемости, непрерывности — скрытой гармонии.

Копылова Р. Илья Авербах. Л.: Всесоюзное бюро пропаганды киноискусства, 1987.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera