Я не допускаю мысли, что люди, приглашавшиеся в качестве высших экспертов, пытались как-либо угодить интересам ведомства, обслужить вкусы министра и его сотоварищей. Нет, это были люди в основном независимые, твердые и последовательные в своих взглядах и оценках. Но мне кажется, что министерские стратеги, прекрасно зная личные вкусы, индивидуальные пристрастия этих независимых советчиков, довольно умело и расчетливо распоряжались ими в своих целях. Пожалуй, особенно остро и кричаще драма «практического» киноведения проступает в судьбе поистине блистательных заключений, написанных М. Ю. Блейманом.
Виртуозный анализ рецензируемых сценариев, глубина, тонкое остроумие, мощная эрудиция... Но что в итоге?
Тенгиз Абуладзе после «Мольбы» собирался экранизировать «Мудрость вымысла» Сулхан-Саба Орбелиани — памятник классической грузинской литературы. Сценарий направили на отзыв М. Ю. Блейману, наверняка заранее зная, как он к нему отнесется.
«К стыду моему, я только слышал о притчах Сулхан-Саба Орбелиани, но их не читал. Потому лишен возможности сравнивать сценарий с его первоисточником. Впрочем, наверное, это не нужно. Сценарий талантлив, в нем есть лукавство, остроумие, чистота помыслов. Читать его интересно, особенно если не знаешь первоисточник ‹…›.
Кинематографическая „нерешенность“ сценария, то, что в нем почти всегда отсутствует „ключ“ к кинематографической расшифровке текста, тоже не помеха, Т. Абуладзе отличный режиссер и, несомненно, если еще не нашел, то в процессе работы найдет визуальные решения. Мастер такого масштаба не нуждается в художественной „опеке“ и заслуживает полного и безусловного доверия.
И вот неожиданный вывод — сценарий этот ставить не нужно ‹…›.
Меня волнует вопрос о судьбе очень талантливого режиссера —
Уже в „Мольбе“ сказалось тяготение Т. Абуладзе к притче. Казалось бы, ничего дурного в этом нет... Но уже в этом фильме сказался порок этой поэтики, поэтики притчи. Порок этот в схематизме, в абстрактности, в том, что содержание становится аллегорическим (именно в аллегоризме и причина того, что зритель отказывается смотреть подобные фильмы)... Нужно поставить вопрос: зачем внедрять эту форму? Это не нелепый и не странный вопрос. Дело в том, что эта поэтика приводит не к расширению возможностей кинематографа (я за всемерное расширение, за любое экспериментирование в этой области), а к безмерному сужению его возможностей. В таком кинематографе нет возможности показать движение мыслей и чувств человека. ‹…›
Речь идет не об отдельной картине, а о судьбе целого направления, которое, по моему глубокому убеждению, изжило себя, не успев родиться. И вопрос не в том, чтобы „прекратить“ попытки Т. Абуладзе, а в том, чтобы „убедить“ его и его единомышленников ‹…›».
Трудно сказать, насколько весомыми могли бы показаться приведенные критиком доводы самому Т. Абуладзе, если бы ему довелось познакомиться с ними. Но руководство Комитета критик «убедил» вполне. 24.VII.1970 г. Главная сценарная коллегия Госкино СССР направила свое официальное заключение зам. Председателя Госкино: «Сценарий представляет явление весьма специфическое — это сборник философских притч-поучений грузинских князей... В них трудно увидеть основы народной жизни, демократические народные представления, жизненную мудрость. Это очень своеобразный материал, который вряд ли будет интересен и понятен для широкого союзного зрителя. По нашему мнению, сценарий ставить нецелесообразно».
Резюме же начальства было еще более кратким:
Председателю Госкомитета Совета Министров ГССР по кинематографии Саладзе Ш. А.
Комитет по кинематографии не рекомендует студии «
Заместитель Председателя Госкино СССР
В. Е. Баскаков
Ученые доводы в приказе приводить не понадобилось...
Фомин В. «Убрать флаг Советского Союза...» // Советский экран. 1989. № 10.