Весной 1959 г. мне позвонил Вадим Юсов и позвал в Душанбе, где он должен был снимать фильм-балет «Лейли и Меджнун», предложив мне должность второго оператора и оператора комбинированных съемок. Художественным руководителем фильма опять был С. И. Юткевич. Я сразу согласился. С Вадимом Юсовым нас разделяют ровно пять лет учебы в институте. Он закончил в 1953 г., а я в тот судьбоносный год поступил, вернее, меня и еще троих оболтусов приняли «в порядке исключения, как детей работников искусств». Так было указано в приказе (моя мать работала в институте имени Гнесиных).
Из мастерской Б. И. Волчка, где учился Юсов, вышли известные сейчас люди: Пааташвили, Тодоровский, Боганов, Грицюс, Склянский, Лавров. Со многими меня связывает уже полувековая дружба. Надеюсь, взаимная...
Самолет ИЛ-14 летел в Душанбе шестнадцать часов с посадками и дозаправками. И вот в начале мая 1959 года я очутился в сказочной стране, где поля цветущих тюльпанов, красивейшие горы, мужчины в тюбетейках, милиционеры с усами, все время светит солнце и уже очень жарко.
Простите, совсем забыл! Город тогда назывался иначе — Сталинабад. ‹…›
Картину Юсов снял блистательно. Изображение было, как нежная и прозрачная акварель. Достигалось это разнообразными операторскими средствами: фильтры, пиротехнические дымы, многослойные тюлевые кулисы, движение камеры помогали перенести на экран музыку и пластику балета Баласаняна. Конечно, сегодня все решается проще и быстрее средствами компьютерных технологий, но при этом пропадает ощущение рукотворности, художественности в самом прямом смысле этого слова. Особенно это заметно в мультипликациях. Недаром ведь Юрий Норштейн делает чудесные фильмы, скажем так, руками.
Работали мы легко, жили весело. Вадима почтительно называли муалим, что по-таджикски означает учитель, меня студийные острословы прозвали суслик-муалим. Я не обижался... ‹…›
По завершении фильма-балета Юсов немедленно получил лестное предложение от самого именитого таджикского режиссера Бориса Кимягарова снять первую в республике широкоэкранную картину «Байраки охангар» (по-русски «Знамя кузнеца») — экранизацию эпизода из эпоса «Шах-наме» Фирдоуси по сценарию маститых Е. Помещикова и Н. Рожкова.
Фильм должен был сниматься в двух вариантах: широкоэкранном и обычном, то есть иметь два негатива. Обычный вариант Вадим предложил снимать мне. Конечно, это была замаскированная должность второго оператора, но я сразу и с удовольствием согласился. Перспектива провести еще год в сказочной стране и в прекрасной компании меня устраивала... Как я ошибся ровно на три года, вы скоро узнаете.
На студии не было широкоэкранной аппаратуры. Вадим Юсов срочно улетает в Москву добывать технику. Вот в это время и произошла одна из удивительных и совершенно неожиданных случайностей, изменивших мою судьбу.
Поздно ночью по телефону Вадим сообщает, что у него большие осложнения — он не приедет, его уволят со студии «Мосфильм», если он не начнет работать в Москве. В то время какой-то невменяемый чиновник из Госкино придумал уволить откомандированных на республиканские киностудии. Таких людей тогда было много.
Вадим сказал, что будет рекомендовать меня на свое место, а сам вынужден снимать дипломную работу вгиковца, имя он не помнит, но, вроде, симпатичный. Имя дипломника — Андрей Тарковский — очень скоро знали все.
Позволю себе высказать, наверное, спорную мысль. Совершенно неизвестно, что бы произошло, если бы диплом Андрея снимал другой оператор (а вместе они потом сняли еще три отличных фильма: «Иваново детство», «Андрей Рублев» и «Солярис»), Убежден, что результат был бы иным, будь на месте Юсова кто-то другой. Вадим Иванович обладает обостренным и безупречным чувством материала, а это — одно из главных достоинств настоящего художника. Думаю, это врожденное качество психофизики, если хотите, инстинкт. Проще — настоящий талант. И вот такого оператора повезло получить Андрею Тарковскому на свои первые фильмы.
Ардашников Н. Твой современник // Киноведческие записки. 2007. № 83.