Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
Все фразы – метафоры
Кинематографисты о Надежде Кожушаной

Кирилл Разлогов, киновед, историк кино:

Сценарии Надежды Кожушаной это самостоятельная литература, это чтение, которое доставляет удовольствие безотносительно к тому, были они поставлены или не были поставлены. Её сценарии не устаревают, потому что даже когда в них картина эпохи, она настолько достоверно и точно показана, что сохраняет свое значение. До некоторых сценариев, в том числе Нади Кожушаной, кино еще не доросло.

Нина Циркун, киновед:

Женщина, никогда не бывавшая на войне, не переживавшая тридцать седьмого года и не испытывавшая мук невостребованности, которые гложут мужчину среднего возраста, откуда-то всё это знала, и именно по её сценариям были поставлены три лучших фильма пятилетия, в которых о нас сказано, в сущности, всё.

Иван Охлобыстин, актер, режиссер:

Надя — это стихия. Угрюм-река, вся русская душа. Если с кого-то лепить русскую родину-мать, это с Нади Кожушаной. Она была бесконечно талантлива, сценарист от Бога и при этом красивая, широкая женщина, я восхищался ею. ‹…›

Для меня — это отдельная личность, очень редкой породы. Самурай, звездный странник. Терминатор. Ей нужно было родиться «терминатором» — иметь титановое тело, чтобы выдержать все, что она делала, все, что писала, реализовать. Физически это было невозможно.

Иван Дыховичный, режиссер:

Надя была актрисой в самом изумительном смысле этого слова, то есть она блистательно отыгрывала всех своих персонажей. Поэтому диалоги, которые она писала, с моей точки зрения, в этой стране лучшие из написанного за последние годы. Одна из ее героинь (картина «Прорва») говорит: «Ты такой прозрачный, как рыбка». Так могла написать только Надя. Концептуалистов много, философов тоже — а определить в одной фразе характер могла только Надя.

Русский язык ей родной! Немногим нашим деятелям, особенно в кино, он действительно родной. Она так его чувствовала, так им владела — притом, что писала очень резко, у нее никогда не было вульгарности. Как-то Эрдман, есть такой драматург, сказал, что в принципе он пишет стихом, хотя формально все было написано прозой. А у Нади, если вы посмотрите, все фразы — метафоры. Она говорит языком кино, и абсолютно метафоричным. Нельзя ничего изменить, переставить слово — актер пытается подделать что-то под себя, а фраза выламывается! Настолько все это кружевом написано. Хотя писано на кухонном столе, на обратных сторонах уже напечатанных сценариев (бумаги-то не было) ...

Однажды она попросилась на съемку «Прорвы», приехала на метро. Спросила «Можно я скажу два слова актерам?» «Надь, ну конечно». Она подошла к такому очень тонкому и милому человеку Александру Феклистову, показала кулак и сказала «Играй хорошо!». И это я запомнил навсегда. Конечно, Станиславский в ней умер. Вот это «Играй хорошо!» — и он как-то сразу понял, что нужно играть хорошо.

Александр Феклистов, актер:

Всегда чувствовал, когда делаю хорошо, когда плохо. С Надей всегда было так. Дело в том, что она не позволяла ни секунды фальши. С собой, с людьми. И было с ней нелегко, совсем нелегко. Дело в том, что она любила поворачивать к себе жизнь какой-то настоящей стороной. Это не пустые слова. Она даже провоцировала людей на какие-то проявления, на яркое, на настоящее.

На съемочной площадке Надя была таким восторженным наблюдателем. Мы были для нее просто родственники. Поскольку все вышли из-под ее пера — мы были просто дети для нее, я так чувствую.

Она наливала себе какой-нибудь стакан вина — пластиковый стаканчик, я помню — и дефилировала между персонажами. Это был отдельный персонаж. Ее никто не снимал, но это была абсолютная связующая нить между всеми.

Я не помню, чтобы она что-то просила или требовала. Поскольку сценарии ее были безупречны, вплоть до жеста. Для актера это большая помощь. Представьте себе: «...и он замахал ей рукой». Не помахал, а замахал. Такие категории дают артисту очень многое, внутренние подсказки.

Если возникали какие-то вопросы, мне так кажется, что она отвечала примерно как Антон Павлович: «Ну там же все написано». Только Антон Павлович, может быть, с иронией и с раздражением, А Надя — с весельем и радостью. При первой встрече я подарил ей кактус, она назвала его в честь меня — Саша и потом долго показывала его и рассказывала: «Саша болеет» или ... «Саша хорошо себя чувствует»...

Сейчас, читая сценарии, я всегда сравниваю — приближается автор к Надежде или нет. Не пробивают так, как она, — прямо туда, внутрь.

Ирина Гращенкова, киновед:

Надя Кожушаная как-то сказала: «Я выкладываюсь от и до...» И потому неполных 45 составили это пространство: от дня рождения 15 марта 1952 и до дня смерти 15 января 1997. В какой его точке началось то, что называют творчеством, сказать просто невозможно.

Девочка-школьница пишет письмо тому, кто стал одной из первых любовий, и адресат её — Чехов... Молодой дипломированный филолог работает как художник по мозаике... Разве это не творчество?!.

Так сразу определились основные координаты жизни-творчества Нади и, как она сама называла, «любимые болезненные точки» её мира. Любовь в присутствии Смерти. Человек в сверхнапряжённом контексте времени, социального и метафизического.

Неизбывный драматизм взаимоотношений Женщины и Мужчины, всегда с повышенной температурой чувств. И мир, точно сдвинутый, гротескный. И трагизм не как жанровое предпочтение, а как мироощущение перед концом империи, в конце века.

Написанные ею женщины — ранимые, грешные, погибающие без любви. И в каждой что-то от неё самой. Мужчины, как она сама говорила, написанные «в приглядку». И каждый для неё тайна и загадка. Дети в её сценариях — беззащитные, не по годам мудрые, играющие в страшноватые игры. И всем им, главным, второстепенным, эпизодическим, хватило её внимания, интереса, любви. «А что еще важнее, кроме людей? Дом, работа, люди и опять работа» — в этих словах вся философия, вся ее жизнь.

Не суетная, чувствующая истинный смысл вещей, Надя счастливо избежала распространённого среди по-настоящему талантливых сценаристов комплекса профессиональной неполноценности, связанного с ключевой авторской позицией режиссёра в кино. Она просто работала над сценарием, над фильмом вместе с режиссёрами. Энергия её личности оплодотворяла замысел, сюжет, материал, который она получала порой извне. Это могла быть новелла Уильяма Фолкнера — сценарий «Нога». История из жизни родителей режиссёра Ивана Дыховичного — сценарий «Прорва». Повесть Святослава Рыбаса — сценарий «Зеркало для героя». Рассказ молодого режиссёра-аниматора о своей бабушке — сценарий «Бабушка».

Сила её авторства концентрировалась в редкой способности сочувствия, сопереживания, в особом болевом пороге ощущения жизни чужой — как собственной. И в этой сверхчувствительности, сверхотзывчивости — Надя Кожушаная — сценарист-Женщина. Что, по её собственному признанию, никогда не мешало в работе. А отношение режиссёров-мужчин — бережное, трепетное — было наградой не отрекающейся от себя женственности.

Работать только с теми, кого любишь, — какая роскошь в наше время, какой ясный, абсолютный принцип. «Моя любовь — Олег Каравайчук» — с этим фантастическим композитором и музыкантом сделаны «Муж и дочь Тамары Александровны», «Нога», «Розовая кукла», «Неживой зверь». Любимые актёры: Ваня Охлобыстин, Иван Бортник, Александр Феклистов, Сергей Колтаков. Все из породы необычайно эмоциональных, отзывчивых, кризисных, сверхчувствительных, как она сама.

О своих режиссёрах Надя говорила: «Все мои режиссёры — мировоззрение» — значит, со своей картиной мира, со своим стилем. И. Дыховичный, Н. Тягунов, В. Хотиненко, О. Наруцкая, О. Черкасова, Т. Скабард. Все одного поколения, ровесники или — плюс-минус — несколько лет.

Надя Кожушаная не вела политических счётов с нашим недавним прошлым, не предавала его анафеме. И может быть поэтому стала одним из авторов едва ли не лучшего фильма о связи времён, поставленного, точно зеркало на нашей дороге из прошедшего в настоящее — «Зеркало для героя».

В журнале «Искусство кино» опубликована поразительная вещь, названная «Простое число». Её даже трудно назвать сценарием, так эта литература не вписывается в рамки привычного, возможного, доступного экрана. С точки зрения философии, эстетики, языка — это заявка на новое, другое кино. И его надо делать, но уже без Нади Кожушаной... Был у неё пароль: «Наш пароль: любовь — любовь — любовь — любовь — любовь — любовь — любовь — любовь. Говорить его надо тихо, с придыханием и быстро-быстро, без пауз».

Она всегда получала на него отзыв. Попробуем и мы...

Елена Ласкарева, сценарист, писатель:

Известно, что нет формулы простого числа. Простое число возникает совершенно спонтанно в ряду чисел и делится только само на себя. Мне кажется, что Надя была таким простым числом, которое возникло необъяснимо и делится только на себя само.

Ее предназначение заключалось в любви: любить и быть любимой — она его выполнила.

Оксана Черкасова, режиссер-мультипликатор:

Она умела создать эмоциональный фон для работы. Умела так сильно переживать — как ребенок. Плакать, как ребенок, радоваться, как ребенок. И этим заражала всех!

В школе все подружки ей подражали. Мы играли в театре: я — героинь правильных, а Надя только характерные роли. И, естественно — мы обожали Раневскую! А Надька знала: Чехова — наизусть, Гоголя — наизусть, и все монологи Раневской, безусловно, наизусть. Она надевала эти шляпы... садилась за пианино: «Почему я не сокол?» — с сигаретой в зубах... Заражала моментально всех! Волей-неволей: я пообщаюсь с Надей три часа, и уже ловлю себя на том, что я повторяю Надькины жесты, Надькины интонации... совершенно автоматически.

С чем Надя ни соприкасается — тут же вдруг оживает, тут же расцветает! Она находила особенное в самых заурядных вещах — Строительное управление номер шестьдесят четыре — сколько она рассказов написала, сколько афоризмов выписала, характеров изобразила! Она приходила с работы — все, это был день юмора.

В школе мы придумали, что мы сестры. Долго морочили всем головы, даже уже в Москве. Я так свыклась с этой мыслью.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera