Случилось так: появилась в «Правде» статья о летчике Сергее Уточкине. Тимошенко и Трауберг написали о нем сценарий. Увлекательную историю жизни несчастного гения. Мне дали эту превосходную роль и вместе с Тимошенко дали постановку картины «Мертвая петля». Увлекся я до упоения. Начали снимать. Процентов двадцать материала сняли в Риге. И 22 июня 1941 года перед съемкой, рано утром, в кафе гостиницы, где мы жили, режиссер Соломоник «по секрету» сказал мне: «Началась война». В эту же ночь на улицах Риги был бой. Восстала пятая колонна. Мы сидели в подвале ресторана и слушали пулеметные очереди на тротуаре над нашими головами. Как добрались мы вопреки всему, что происходило тогда в Риге и в пути, до Ленинграда — это целая эпопея... И обо всем этом нужно обязательно писать отдельно и подробно. Сейчас все пропускаю. Не могу только не рассказать, как в кабинете директора «Ленфильма» Глотова собралось начальство (секретарь парткома Эрмлер, начальник первого отдела и другие) и спросило меня: «Кто дал вам право уезжать из Риги, не окончив съемок?»
— Идиоты! — тихо ответил я.
— Где вы находитесь? — вскричал Глотов.
— В сумасшедшем доме, — ответил я.

Пропускаю всю эту интереснейшую страницу первых месяцев войны, когда по всем признакам и вероятностям и я и моя семья должны были не один раз погибнуть или, в лучшем случае, потерять друг друга. Числа 12 ноября мы выгрузились в снег и слякоть на вокзале в Ташкенте, и начался новый этап — эвакуация, которая продолжалась более двух лет. 

Бабочкин Б. Из автобиографии / Борис Бабочкин. Воспоминания. Дневники. Письма // М.: Материк, 1996.