Дорогие друзья-товарищи!
У этой машинки есть крупный и мелкий шрифт, но нет печатных знаков для непечатных слов. Впрочем, жаловаться на то, что в кино полный бардак — есть банальное общее место. Еще в 1935 году, вместо популярной прибаутки — «как живете, караси? Ничего себе, мерси!», пели «как дела у вас в кино? Ничего себе, говно!» С тех пор мало что изменилось, и я бы сказал, что мы значительно продвинулись вперед, на сегодняшний день!
Живется нам неплохо, есть помидоры, груши, польский суп из шампиньонов. Нету уверенности. Рассеянный склероз пленки поражает неожиданно самые разные места. И по закону бутерброда, эмульсионные полосы приходятся как раз на места художественные. А на маловысокохудожественных кадрах пленка свежа и добротна. Едим суп из шампиньонов, соленый от наших слез. Едим груши, сочные и мягкие, как наш характер.
Я — старый, очень старый воробей. Знаю все. Бывало, актеры пьют, бывало — актриса заболевает своими женскими недугами в сцене купанья. Было и так: артист схватил трипер перед любовной сценой и не мог не только объясниться, но даже ходить прямо. (Забыл, не через два «п» пишется эта болезнь?) Бывало, что солнце прячется за тучи на неделю и даже больше. Но чтобы сразу две главные актрисы забеременели, а третья — просто занята была, хоть и страдала от воздержания, — такого не было. Бывали коллективы более дружные и менее спаянные, энтузиасты или ипохондрики. Бывали стукачи, антисемиты и даже одержимые манией величия. Но чтобы из-за отсыревших спичек не мог проявить свой талант пиротехник — этого не было. Мы получили от родной студии самую худшую аппаратуру, самые разбитые штативы, самых малоквалифицированных ассистентов оператора, самую плохую пленку, самых пьяных механиков, самого бездарного дольщика, самую плохую тележку и самые погнутые рельсы. За что? — спрашиваю я вас всех? Нет!... карету мне, карету! И к чертовой матери, писать «мэ», то есть «мэмуары».
При всем при том, тот материал [речь идет о фильме «Впервые замужем»], что удалось мне здесь увидеть, показался мне неплох. Такое выходит антиэлитарное кино, в какой-то степени, про жизнь и без вранья, малосентиментальное, без лака и без общих мест. У нас мать не радуется смерти своего сына, погибшего за Родину. Не отказывает в ласках жена из-за того, что муж не понял важности перехода на ипатовский метод. Чего еще надо!
Конечно, хотелось бы показать вам материал, посоветоваться. Но я его и сам не вижу. А советы? Уже поздно! Но есть еще порох в этих самых... Есть ножницы, которыми можно вырезать то, что не получилось. Есть, для этого специально рассчитанный «жир», метров, думаю, на триста. Так что легко будет отказаться от худшего, во имя более удавшегося. Артистка хороша. Не красавица, что было бы пошло. Хорош, сверх ожидания, Н. Волков. Мужествен, странен, сдержан, хотя и, против воли автора П. Ф. Нилина, он при двух ушах и при двух ногах. Талантлива Света Смирнова, это безусловно. А остальное — как написано в сценарии.
Теперь, второе. Приезжал ко мне А. Лебедев, показывал свою дипломную работу. Мне очень понравилось. Я тут сделал кое-какие монтажные поправки, и Алеша уехал в Москву. Будет звонить мне, и я напишу свой отзыв. Не согласен с вами насчет роли шофера. Мне кажется, это отличная работа. Новое в приевшемся штампе многочисленных кино-шоферов. Помните, в свое время говорили, что Алеша Баталов не типичный «рабочий парень» а-ла Трам! А вышло открытие новых черт. Рад, что время потрачено не зря. Мне звонил Митя Светозаров, волнуется, что не дают им цвета. Что за ерунда! Должны быть равные условия для всех студентов. Если, как сказала мне Кокорева, подавляющее большинство дипломов цветные, то зачем опять «Ленфильм» больший роялист, чем сам король? Я написал об этом Провоторову (Ивану Андреичу!?). Он боится, ему нужно объяснить.
Всего Вам хорошего!
Ваш
Уважаемая Фрижета Гургеновна!
Вы интересовались моими замыслами на пятилетку. Если уж я отважусь рассчитывать на столь долгий срок, то думаю, что при нынешнем положении с актерами мне захочется снимать фильмы из жизни животных, в основном млекопитающих.
Я ношусь с мыслью о постановке чеховской «Каштанки», но в новой и оригинальной трактовке, в которой будет монодраматическое построение фабулы: людей не будет, а все только Каштанка и другие собаки разных пород. Для усиления гражданского звучания вещи можно ввести не породистых собак, а дворняг. Это собаки умные и самые распространенные на Руси в XIX в.
Я смог бы поставить «Холстомера», но тоже без вмешательства помещиков и князей, а с одними лошадьми. Вопрос озвучания можно облегчить, привлекая для этого актеров из штата киностудии, в свободное для них время.
«Муму» И. С. Тургенева, после несостоявшейся попытки поставить «Асю», я смог бы тоже перетрактоватъ, исключив из рассказа Герасима (чтобы не осложнять дело участием людей), а ограничиться одной Муму, показав ее вольготную жизнь и трагическую гибель. Для роли Муму я уже подыскал исполнительницу — собаку наших соседей в Комарове, вполне подходящую по социальному типу и свободную от других дел.
Думаю, что эти три вещи и заполнят собою ближайшее пятилетие и обеспечат вполне реальную производственную загрузку мою и моих коллег.
С уважением
[1978 или 1979 год]
Хейфиц И. Письма Фрижете Гукасян // Экран и сцена. 1996. 25 апреля — 9 мая.