Олег Табаков имеет на творческом счету не очень много главных ролей. Играл он обычно или брата героини, или сына героя.
В одном фильме его роль начал двухлетний мальчик, а на долю О. Табакова, собственно, осталось два-три эпизода. Ради одного из них стоило играть всю роль. Роль брата Сашеньки Львовой в фильме «Чистое небо».
Вам приходилось, очевидно, наблюдать, как на большом собрании или в узком кругу собеседников в разговор вступает человек, ничем для вас не примечательный. Он говорит то, о чем вы думали сами, но так горячо и увлеченно, что знакомые слова и мысли обретают новую силу.
То же происходит в фильме с появлением О. Табакова. Эпизод разговора Сергея с Астаховым и Сашей решен режиссером скупо, на одном среднем плане. Спорят два человека. Говорят о самом главном в их жизни: о вере в идеал партии и о несправедливости, о героизме и о шкурничестве. Табаков не говорит, нет, он кричит.
Вспомним этот эпизод.
"Сергей. Слова, слова!.. Наслушался я этих красивых слов вот так уже.
Саша. Это не красивые слова. Меня волнует, как ты живешь. Все тебе не нравится. Все тебя не устраивает, кроме танцев.
Сергей. Нет, танцы тоже не устраивают. Но там хотя бы никто не читает мне морали. Понятно? Привет!
Астахов. А ну, стой!
Сергей. Ну, стою. Чего, может, по морде съездишь? А то ведь некому.
Астахов. А ты не паясничай. В твои годы...
Сергей. Во... во... Еще скажи, что я Зимний не брал и в Отечественной не участвовал. Ну, не брал, не участвовал. Что дальше?
Астахов. А то, что ты иждивенец.
Сергей. А я работаю, между прочим, не хуже тебя и норму выполняю не хуже тебя.
Астахов. Норму... А чем ты живешь? Что тебе дорого? К чему ты стремишься? Что ты ненавидишь? Кроме нормы, есть еще цель, идеал, справедливость. Об этом ты думал?
Сергей. Думал! А где она, твоя справедливость? А? Вон Авдеевич мне читает мораль о коммунизме, о фронте, о героизме. А сам трус! Люська кричит, что это он меня спас, что я ему должен быть благодарен. А у меня отец погиб на фронте. Так это мой отец меня спас и Авдеевича тоже. Или ты, например. Я ведь на горшке еще сидел, когда ты самолеты уже испытывал. Ты с немцами воевал, в лагере сидел. Я ведь гордился тобой, я мечтал быть таким, как Астахов. А что ж получается? Ты ученик — и я ученик. И зарплата у нас одинаковая! Так где же твоя справедливость?
Саша. Замолчи, это подло!
Сергей. Подло молчать!
Астахов. Знаешь, что я тебе скажу, сопляк. Того, что я испытал в жизни, хватило бы на сотню таких, как ты. И сейчас мне не сладко. Но если бы мне пришлось начать жизнь сначала, я бы ее прожил так же. Для тебя коммунизм красивое слово, а я им жил и живу.
Сергей. Да, я знаю, что ты настоящий коммунист! Ты коммунист! Так почему ж ты не в партии?
Астахов. Значит, так нужно.
Сергей. Кому?.. Кому?
Саша. Сергей, перестань!
Она бросается к Сергею.
Сергей. Нет! Я спрашиваю, кому? Ей? Мне? Егорке? Партии — или, может быть, власти, за которую ты воевал?
Астахов. Замолчи!
Он хватает Сергея за борт пиджака и с силой отталкивает его от себя.
Сергей. Эх, вы, правдолюбы.
Сергей уходит. Саша и Астахов смотрят ему вслед«.
Прочтем и следующий эпизод, ставящий точки над i.
«В комнате Саша, потом Астахов. Он в майке. На детской кроватке виден спящий Егорка.
Саша. Ну, что ты, Алеша. Но ведь он же мальчишка, дурак, сам не знает, что говорит. (Астахов нервно ходит по комнате.) И потом — не сердись, — но во многом он прав.
Астахов. Он прав! Он лучше! Он честнее нас!.. Нет, что же это такое, в самом деле? Что мы врем сами себе? В чем мы боимся себе признаться? Разве мы усомнились в партии? В правоте нашего дела? В справедливости наших идей? Что же такое?»
В напряженных, срывающихся интонациях Сергея нетрудно услышать голос человека, рано повзрослевшего от близости чужого горя, верящего в высокие идеалы и больше смерти боящегося надлома этой веры...
После «Баллады о солдате» молодой герой и фильмы, ему посвященные, занимают особое место в нашем киноискусстве. Тема вступления в жизнь утрачивает свой утилитарный смысл. Все лучшее, что присуще юности, для художников становится своеобразным катализатором, обостряющим нравственные и моральные проблемы жизни общества. Данью условности и традиции звучат определения: «фильмы о молодежи» или «фильмы для молодежи». Содержание многих фильмов и образов гораздо сложнее и значительнее.
Без этого трудно понять суть творчества О. Табакова, причины его успеха и популярности. Актер отлично уловил и сумел выразить то, что требовало от него время. Благодаря этому он стал не только исполнителем, но и соавтором большинства предложенных ему ролей.
Наиболее принципиальной работой О. Табакова нам представляется фильм «Шумный день».
На первый взгляд Олег из «Шумного дня» напоминает уже знакомого розовского героя Андрея. Это заблуждение привело к неудаче некоторых театральных актеров и режиссеров.
Начнем с того, что пьеса В. Розова называлась «В поисках радости» (объяснить переименование фильма трудно). Даже названием драматург подчеркнул иной аспект темы. Не случайно его новый герой Олег моложе предшественника. В. Розов не связывает на этот раз момент определения личности с хронологически четко обозначенными обстоятельствами биографии. Олег — школьник. Ему пока не нужно решать, идти ли в институт по протекции или уезжать из удобного, уютного дома в неведомое, как это было с Андреем Авериным.
Олегу, в отличие от Андрея, не нужно чьего-либо вмешательства, чтобы он задумался о жизни и о себе. И это очень важная и новая черта облика героя.
Олег бродит, как молодое вино. Он смутно ощущает в себе потребность свершить что-то большое и хорошее. Он еще не знает, что именно. От этого увлеченность и азарт во всем, болезненное восприятие любой несправедливости. Иногда Олег дурачится, кажется несерьезным, но этим он лишь маскирует боязнь сфальшивить. Он не боится хороших высоких слов, но ему порой не хватает голоса, чтобы их произнести.
И все это драматург обращает против мещанства и примирения с таковым. Олег — боец не вопреки возрасту, а благодаря ему.
О. Табаков в фильме прекрасно играет мальчишку. Он убеждает достоверностью поведения, удивляет точностью наблюдения и понимания внутреннего мира своего героя. Но иногда Олег исчезает, а перед нами просто умный и темпераментный актер. Это происходит тогда, когда автор устами героя заявляет о своем отношении к жизни. Сказано слово, выражена мысль — и перед нами вновь школьник Олег. Публицистические отступления, повышающие накал гражданственности в фильме, — заслуга актера. Эту роль можно было бы сыграть иначе, не отступая от достоверности, продиктованной возрастом Олега. Но О. Табакова (в соответствии с замыслом В. Розова и режиссера А. Эфроса) больше всего волнует не сам Олег, а то, что Олег видит, с чем сталкивается, против чего протестует. Заметим, что высокая публицистика занимает все больше и больше места в книгах, пьесах и фильмах. Авторы, режиссеры и актеры перестают стесняться возвышенности слов своих героев.
Вот Леночка, жена старшего брата Олега, привезла в дом новую мебель. Олег случайно залил стол чернилами. Табаков очень тонко передает мальчишеское смущение, робость, огорчение. Мы возмущены жестокостью Леночки, которая выбросила в окно рыбок Олега. Нас трогают переживания этого легко ранимого подростка. И тут Табаков на несколько мгновений становится Табаковым. «Они живые!» — кричит актер, убеждая нас в простейшей на первый взгляд истине: все живое значительно дороже, чем полированные деревяшки. Олег рубит эти деревяшки саблей погибшего отца. В спектакле Центрального детского театра, где роль Олега играл другой исполнитель, в этот момент раздавался смех — ободряющий героя, но все же смех. Табаков в этом эпизоде не вызывает улыбки. Здесь вновь уместно вспомнить Л. Леонова и его мудрое определение губительной для человека способности привыкать ко всему. Бунт против привычки, равной примирению, — тема лучших работ Табакова.
Он часто играл подростков, людей, начинающих жизнь, впервые соприкасающихся с большим миром. И в каждом из них подчеркивал основное — свежесть и остроту взгляда на вещ: привычные и кажущиеся естественными. Логика поведения подростка для актера — фон, который резче оттеняет проблемы, волнующие всех сегодня.
Интересно и неожиданно прозвучал этот мотив в одной из последних работ О. Табакова — в фильме «Живые и мертвые». Актер появился там в небольшой роли юного лейтенанта, к которому попадает вышедший из окружения Синцов. Лейтенант, что называется, подкован основательно. Бдительность — его бог. Он хорошо усвоил все инструкции о проверке подозрительных лиц. Но лейтенант мальчишка — на этом настаивает актер. Мальчишка — духовно. То, что вызубрил он, не профильтровано мудростью сердца, но многократно умножено горячностью и самолюбием, свойственными возрасту. А потому и то, как ведет он себя в разговоре с Синцовым (вспомните грозные окрики, помахивание пистолетом, многозначительные взгляды), производит впечатление уродливой гиперболы, страшной и смешной одновременно.
‹…› «Шумный день» не принадлежит к числу выдающихся произведений современного кинематографа. И роль Олега в общем-то была создана артистом еще на сцене театра «Современник». Но, воспользовавшись формальным правом, мы не могли не сказать об этой роли подробно.
В «Шумном дне» О. Табакову драматургия помогла создать удивительно полно и ярко тот образ молодого героя, который отдельными штрихами проявлялся в других работах актера. Больше того, Олег получился настолько убедительным и многогранным, что даже напоминание о нем убеждало зрителей. Так произошло и в «Чистом небе». Ведь эпизод, с которого мы начали разговор о Табакове, — своеобразная цитата образа Олега.
Когда видишь яростного и взволнованного Олега, когда слышишь пристрастно-требовательные интонации в вопросах Сергея Львова, невольно думаешь: кто же эти ребята? О них ведь не скажешь просто: хорошие ребята, вырастут настоящими людьми. Верно, но мало. И Олег и Сергей не только познают мир. Они страстно рвутся в этот большой мир, безудержно и порой беспощадно осуждая все, что кажется им несправедливым. Они судят многое и многих.
По какому праву? В фильме «Шумный день» ответ на этот вопрос найти нетрудно. Вспомните шашку. Шашку отца-героя. Для Олега в ней материализовались все самые светлые понятия. Не случайно же шашку вложил ему в руки драматург в упоминающемся выше эпизоде.
Медведев А. Кто он? М.:Искусство, 1968.