Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Автор: Л. Биргер
Поделиться
Гипноз фактуры
Стихотворение Олега Чухонцева и поэтика фильма

Об «Иване Лапшине» писали немало. Не будем повторяться. Приведу одно стихотворение Олега Чухонцева, написанное независимо от фильма и приблизительно тогда же, когда фильм снимался:

«Амурские волны» играет оркестр духовой.
Отсохла замазка, и стекла дрожат от напора.
Как весело дуть от избытка в трубу иль гобой
и слух напрягать, подчиняясь рукам дирижера!

А свет полосатый под окнами синь и румян.
А в клубе милиции с фикусом каждая кадка.
Как весело бить колотушкой в большой барабан
и в малый стучать на предмет озорства и порядка.

Не все же свистеть или пушку таскать в кобуре,
пора и о духе подумать, о чем-нибудь прочном,
о том, например, как скрипит постовой во дворе
снежком деревенским, о совестном гнете полночном.

Не тяготы давят, а легкая тяжесть одна,
мелодия, что ли, которую на сердце носим?
С ней, может быть, тесен ремень и труба солона,
но небо другое, и воздух остер и морозен.

Ах, Горлов тупик, с хрипотцою трубящий рожок,
крута наша будущность, как пугачевская башня!
Крута, тугоуха. А выдох так чист и высок —
вот-вот оборвется... И весело как-то, и страшно!..

Не надо, думаю, никаких комментариев о полном совпадении
этого стихотворения в каждом слове с «Иваном Лапшиным».
Важнее понять, откуда это совпадение возникло. Можно было бы, конечно, сослаться и на субъективные причины. Алексей Герман и не скрывает, что снимает фильм, так или иначе касающийся близких ему людей. Олег Чухонцев — сын милиционера из Павлова Посада. Можно было бы сослаться и на судьбу поколения. Это бы все объяснило — и не объяснило бы ничего.

Думается, подобные совпадения в искусстве являются следствием глубинных культурных и социальных процессов. ‹…›

«Затягивающим», ровно волнообразным является уже сам размер, выбранный автором — пятистопный амфибрахий. Мерное качание — сродни внешней бесстрастности летописей или четких репортажей. Вместе с тем при этом качании возникает нервная вибрация в рифмах, сначала почти незаметная: «дуХоВой — «ГоБой». Происходит как бы включение звука, «х» ударно переключается в «г», «в» и «б». (А перед этим — накапливание в строке удара: «ДуТь оТ изБыТка в ТруБу» — плюс несколько старомодное «иль» вместо «или», из-за самой своей старомодности звучащее несколько приглушенно и жестковато. (Щелчок, трещина, пробежавшая по рифмам и как бы выдавшая на долю секунды, какая огромная энергия стремится разорвать стих изнутри. Но — перед этим были явные по смыслу легкие скрежетание и вибрация во втором стихе: «Отсохла замазка, и стекла дрожат от напора». Какой-то царапающий звук. Но если бы упоминание об этом звуке осталось только на смысловом уровне, то он бы промелькнул незамеченным. Здесь же этот звук проникает далее в организацию, в структуру стиха, и оттого — задним числом — заостряется и восприятие второй строки. И отсохшая замазка, и дрожащие от напора стекла приобретают фактурные плотность и прочность. Так в первой строфе берется разгон. Первоначально наметившаяся трещина (от глухих согласных в рифме к звонким, от немоты к звучанию) берется с несомненным прицелом в дальнейшее. И в предпоследней строфе вибрация усилится; когда на взятом потихоньку разгоне возникнет неточная рифма: «ноСиМ» — «мороЗеН». Она — как сверхнапряженная дрожащая струна — вот-вот лопнет. Тем более что это единственная неточная рифма в данном стихотворении. Благодаря ей происходит и резкое смысловое заострение: «воздух» становится «остер и морозен» уже не только потому, что об этом говорит автор, но и потому, что слова приобретают огромные плотность и ощутимость. Точно так же, как становятся ощутимы затянутые упругой волной ритма стоящие рядом «тесен ремень», «труба солона». И если в предыдущей строфе поэт говорил «пора и о духе подумать, о чем-нибудь прочном», то здесь эта прочность, опять же ранее смыслово заявленная, получает конкретное воплощение в стихе. ‹…›

«Мой друг Иван Лапшин». Реж. Алексей Герман. 1984 © Киностудия Ленфильм

Отсюда и окончательный итог: «И весело как-то, и страшно!..» — приобретает фактурную. важность, не меньшую, чем смысловую. В итоговом противопоставлении можно различить противопоставление, начавшееся с первого слова стихотворения. Не противопоставление даже, а сложное единство противоположностей. Смысл «весел», окрылен — потому что жесток и подтянут. Но жесткость смысла не может существовать без жесткости фактуры — и эта вторая жесткость обдирает, как наждачная бумага. Подтянутость. Но она же — и втягиваемость читателя, железное его подчинение замыслу.

Можно попробовать подойти несколько с другой стороны. Посмотрим, какие еще есть у Олега Чухонцева стихи, написанные амфибрахием — поскольку общность выбранного размера всегда указывает на общность... не ощущения даже, но предощущения. Особенно когда дело касается размера нечастого. И тогда сразу же начинает разматываться целый клубок.

Вот строки из стихотворения «Воспоминание о застольях юности»:

...где зорко молчит, размышляя о веке своем,
Невольник чугунный под сенью свободного дара.

И поставим рядом другие стихи, «За строкой исторической хроники», написанные трехстопным амфибрахием:

Опять эта зоркая злость
И этот простор подневольный...

Дважды, в разном контексте, «зоркость» оказывается противопоставлена «неволе», «подневольности» и одновременно сплетена с ней. Откуда? Как? И здесь нам обратным ходом поможет «Иван Лапшин». Ведь Лапшин «зорок» именно настолько, насколько он «подневолен», насколько он подчинен своей службе, ее строгой организации, неустроенному быту. Эти два качества в нем неразделимы. Если же мы представим, что зоркость — это отточенность взгляда, а подневольность — подчиненность данности, болезной необходимости, факту, то мы получим то же двуединство, о котором постоянно пытаемся говорить.

Биргер Л. Гипноз фактуры // Искусство кино. 1992. № 3.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera