Я должен здесь сказать о «Юности Максима». Некоторые товарищи говорили, что я потерял себя как оператор, что в «Юности Максима» ожидали увидеть нечто другое. Я считаю, что «Юность Максима», несмотря на ряд неудач чисто операторских, имеет правильный замысел, и если бы я мог снять «Юность» еще раз, я снимал бы лучше, но на тех же основаниях.
Гораздо легче снимать картину, наворотив туда всего, что только можно — и облаков с виньетками, и лишних эпизодов, и сцен. Гораздо труднее выбрать необходимое и достаточное, дать в наиболее доходчивой форме то, что нужно. Это является настоящей задачей не только оператора, но и всех прочих работников кинематографии.
У меня нет практики работы со многими режиссерами, но я достаточное количество лет работал с одним, вернее, с двумя режиссерами. В моей практике — не знаю как у других — не было того, что здесь моя отрасль, здесь — начинается отрасль Енея, здесь — граница — Козинцева, здесь — Леонида Трауберга. Я могу сказать, как мы работаем с Траубергом и Козинцевым. Если мне не нравится актерская игра, если мне не нравится эпизод, я иду вплоть до ругани и драки, и в результате обсуждения у нас получается общая линия в работе. И я думаю, что неправильно считать, что режиссер — есть только режиссер, а оператор — только оператор. ‹…›
Кроме того, для доведения идеи до зрителя, в кинематографе, кроме сценария, кроме режиссера, оператора, актера и всего прочего, очень важно гармоническое слияние всех этих элементов в одном общем максимальном усилии для наиболее правильного и полного решения поставленной задачи.
Москвин А. Выступление на Всесоюзном творческом совещании // За большевистское киноискусство. М., 1935.