«Вокальные параллели» сняты десять лет назад. Проект начинался как документальный про Эрика Курмангалиева, известного контртенора. В Казахстане существует миф о нем: мол, родился удивительный мальчик, у него оказался прекрасный голос, звезды были к нему благосклонны, он добился успеха и счастья. И хозяйка одной очень маленькой студии в Казахстане («Гала-ТВ», Галина Кузембаева) решила сделать про Курмангалиева фильм. Но у певца жизнь совершенно на совпадает с легендой, и картина ему не нужна. Кроме того, так получилось, что в проекте оказался Хамдамов. Надо ли говорить, что все изменилось кардинально? Что это уже не документальный фильм, а притча? «Пригласили других певцов, у которых тоже не все хорошо. И картина стала про всех, кто умеет петь».

Снималась очень молоденькая Рената (Хамдамов говорит: Ренатка) Литвинова, еще никому не известная. Фильм (65 минут) снят (оператор Рифкат Ибрагимов) за копейки — в мастерской Хамдамова, в коридоре соседнего комиссионного магазина. Была одна поездка в Казахстан — в поле. Костюмы сделаны руками автора. Все снимались бесплатно. Но деньги кончились, и картина оказалась не завершена. Галина Кузембаева умерла. Негатив потерян (возможно, в Мадрасе, где шла проявка): непонятно, у кого права на картину.

И все же Хамдамов затею не бросает. Время от времени образуется какая-то помощь — что-то подсняли в маленьком меховом ателье при содействии, как он говорит, одной газеты; Татьяна Дьяченко дает деньги, чтобы купить пленку. Режиссер и оператор Денис Евстигнеев включается в процесс, в итоге с сохранившегося позитива делают негатив, один большой эпизод доснимает оператор Сергей Мокрицкий, и разница в материале, конечно, ощутима. Заметен (чуть-чуть) и разный возраст Литвиновой, «хотя стиль она сохранила». В окончательном монтаже участвует Ираклий Квирикадзе.

«Вокальные параллели», по замыслу автора, должны напоминать фильм-концерт — такой, какие когда-то вели Целиковская или Райкин. Но все же совсем другой. Это фильм с другими словами и, главное, «с другими глазами». Звезды оперной сцены прошлых лет — Араксия Давтян, Роза Джаманова, Бибигуль Тулегенова, Эрик Салим-Мерюэрт (Курмангалиев) — собираются, чтобы петь своими ангельскими голосами, в самых неожиданных местах и при непроясненных обстоятельствах. Звучат божественные арии и дуэты Верди, Пуччини, Глинки, Шумана.

«Концерт» ведет — понятно, что вовсе не объявляет номера, — Рената Литвинова. Она же и автор текста; в журнале «Киносценарии» (1997. № 6) опубликована новелла Литвиновой «Две, кому-то нужные» — основа диалогов фильма «Вокальные параллели». Рената в картине озвучена по-казахски, да еще и мужским голосом — так фильм введен в научно-популярный ряд. То есть добавлена еще одна мера условности, еще одна степень горчайшей иронии.

Рустам Хамдамов:

Что говорить об этом фильме? Он чрезвычайно простой. Он даже вас разочарует — там нет сюжета. Но есть то, что должно быть в поэзии. — образы. Есть выдумка. Если вы смотрите клипы, то видите огромное количество изобразительного барахла, которое берется из журнала Vogue. Мы тщательно избегали всего, что дают быстро иллюстрированные гламурные журналы.

В Гатчине «лимоновцы» мне задали провокационный вопрос: «Как вы относитесь к Лени Рифеншталь и повлияла ли она на вас?» Я сказал, что никак не повлияла, хотя она мне очень нравится. На меня повлиял Армани. Тогда они спросили: «Кто это?» Модельер Армани, может быть, один из последних, кто соблюдает стиль. То, что творится сейчас в мире, — настоящий хаос, такое распутство. Такое безумие, такой театр. Даже на сцене театра меньше, чем в жизни. А у Армани есть точная стилизация под определенную эпоху — у него время Муссолини всегда. Поэтому я и сказал про него, отвечая на вопрос про Лени Рифеншталь.

Так вот, в этой картине нет ни одного кадра, ну просто ни одного, напоминающего хоть что-то из сегодняшнего кино. Это не было моим условием, просто так сложилось. Меня очень раздражает то, что мы видим с утра до вечера в разных интерпретациях. Миллиард журналов, миллиард фильмов и... могу даже смело вспомнить ахматовскую мысль о том, что век начинается не с календарной даты — а с мировой войны. Мировой же войне всегда предшествует хаос в одежде, в дизайне. Безумие в стиле.

Не хочется думать так плохо. Но вы посмотрите эту картину. Она чрезвычайно простая. Все выдумано. Все могло быть, могло не быть. Все может быть реальным, может — нереальным. Фильм про то хорошее, что сейчас исчезает. Виньетка на том, чего нет. И, возможно, в ближайшее время уже не будет.

В Казахстане картину не признали. На Венецианском фестивале жюри было раздражено. Мне это нравится. Я всегда иду наперекор. Не думаю, что сознательно. Так получается. И если сейчас мне дали статуэтку... — приятно, спасибо, но это подарок маме, которой уже нет. Мне самому уже ничего не нужно. Нужно только, чтобы фильм был хороший.

Что дальше? Хамдамов написал сценарий о старой пианистке. Один прообраз — великая Марина Юдина (ее называют «пианистка-философ»), другой — Татьяна Доронина, которую и хотел бы видеть в главной роли:

Если согласится... но она очень сложный человек. Единственная, может быть, масштабная актриса в России. Вот она из тех, что деньги в камин бросила бы. Очень трудно придумать для нее что-либо, но надо. Психологически трудно: Доронину довели до такого состояния, что она живет, как в тюрьме. И не то, что ее театр так плох — в Москве двести театров... Она пожилая женщина, нездорова, ей трудно жить... Но Доронина настоящая. Остальные живут имиджем. В эпоху Ксении Собчак такое возможно. Рената — имидж самой себя...

...А еще на «Фестивале фестивалей» о Рустаме Хамдамове говорил Тонино Гуэрра. Вот его слова:

Феллини умер еще и потому, что четыре года не работал. Мы сделали двенадцать фильмов с Антониони — и каждый раз было адом собрать деньги. И мы должны спросить себя: почему никто не хочет помочь, когда создаются шедевры? Я обвиняю и публику — она смотрит ужасающее телевидение и проявляет восторг. А у критики не хватает сил говорить правду.

Тем, что делает Рустам, восхищались Висконти, Антониони. Понять его работы не так легко, как выжать сок из грейпфрута. Это новое, что создается в искусстве. Художник творит мир, как Бог. Ясно, что все, кто создает новое, всегда наказаны. Можно не говорить о Ван Гоге, который продал всего одну картину.

И можно оправдать публику — она не привыкла. Неподготовленный человек отрицает непонимание. Но меня множество вещей в фильме заворожили и дали эмоцию. В нем есть наивность. Есть простое волшебство, к которому мы должны быть готовы. Давайте будем довольны тем, что зарождается в глубине нас.

Очень часто мы рабы чего-то. Все нам велят и советуют что делать. А Рустам и в жизни и в творчестве свободен. Мы не должны забывать сказанное одним китайским монахом: необходимо делать нечто большее банального совершенства.

Герои Рустама — как увядшие птицы. Неважно даже, хорошо или плохо они поют. Для меня возвратилось время моего отца — он и другие мужчины в тратториях пели оперы. Я тогда смеялся над ними, а теперь мне стыдно. Как они были счастливы! Их голос совпадал с вином. Вы это должны воспринять. Вы должны собрать свою память и наполнить себя эмоциями. Это кино!..

Шервуд О. Виньетка на том, чего нет // Санкт-Петербургские ведомости. Афиша недели. 2006. 9-15 октября.