Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
Призрачность и невесомость условного мира
О фильмах «В горах моё сердце» и «Нечаянные радости»

Черно-белое изображение, титры вместо звучащего диалога, бренчание тапера за кадром... Этот ностальгический прием «немого кинематографа» оказался удивительно созвучен нежному, горестному и мудрому миру сарояновской прозы. Дело не в том, конечно, что действие происходит во времена Великого Немого и, следовательно, налицо попытка воссоздания эпохи через прием, хотя не следует отбрасывать и этот оттенок смысла. Дело также не в искусстве стилизации самой по себе, какой бы изощренной она ни была (а в данном случае отдельные моменты фильма запросто можно принять за подлинные кадры полувековой давности). Дело в другом.

Сароян, мне кажется, в гораздо большей степени волшебник и маг слова, чем принято считать. Он наделил своих героев столь несказанным благородством отношений, поступки их и речи столь возвышенно-прекрасны во всей своей вполне земной простоте, что высказать, передать это «впрямую» ни на словах, ни средствами кино, думается, невозможно. В этом, кстати, убеждают неизменные неудачи при попытках имитировать сарояновский стиль в литературе и в кино. Тут требуется некий «магический кристалл» вроде того, который Сароян помещал между читателем и текстом.

«В горах мое сердце». Реж. Рустам Хамдамов (совм. с И. Киселевой). 1967

Призрачность, как бы невесомость условного мира хамдамовского фильма, его подчеркнутая двухмерность, плоскостность, сквозь которую можно, оказывается, проникать на безграничную глубину и которая способна вобрать в себя все многообразие предметного мира, — все это стало чуть ли не идеальной средой для показа невидимого, для передачи непередаваемого. Фильм не столько демонстрирует, сколько будит твое воображение, душу, способность к творчеству. Словно сам творишь во время просмотра и потом уже не вспомнить, что видел на экране, а что в своем воображении. ‹...›

Хамдамова заметили. Можно даже сказать, что в кинематографических кругах он прославился. Многие кинодеятели принимали участие в его судьбе, пытались помочь получить постановку. Всем было ясно, что появился большой талант. Это видно было и по рисункам — Хамдамова легким, изящным, исполненным не только изобразительных, но и режиссерских идей. В конце 60-х годов «Советский экран» даже опубликовал подборку его рисунков.

«Нечаянные радости». Реж. Рустам Хамдамов. 1972

Постановку Рустам Хамдамов получил лишь в 1974 году в экспериментальном объединении «Мосфильма», руководимом Г. Чухраем. Сценарий Ф. Горенштейна и А. Михалкова-Кончаловского назывался «Нечаянные радости». Прототипом главной героини была звезда русского дореволюционного кино Вера Холодная, хотя события последнего периода ее жизни трактовались в сценарии весьма вольно. Хамдамов начал съемки во Львове, за месяц отснял 40 процентов всей картины и был вызван вместе с материалом в Москву. Отчитываться.

Посмотрев материал, руководство Госкино немедленно отстранило режиссера от постановки. Некоторые лица, причастные к этой истории, утверждали тогда и продолжают утверждать теперь, будто, дескать, отстранили потому, что никто ничего в материале не понял, а режиссер даже не потрудился объяснить, защитить свое творение. Да, но чтобы понять, что это материал талантливейший, высокохудожественный, не нужно было даже быть специалистом (полгода назад в телевизионной «Кинопанораме» были показаны отрывки из материала «Нечаянных радостей», так что читатель может судить сам). Однако какая разница, талантливый он там или бездарный, если было совершенно ясно, что Хамдамов отказывается выполнять самое главное: учитывать конъюнктуру текущего момента. Не желает давать предписанные ответы на предписанные вопросы. Вместо этого (что также было очевидно) он занимается поисками чистой красоты, поэзии, высокого искусства, которые, не выдерживая грубого столкновения с действительностью, парадоксальным образом вбирают и отражают всю ее суть и являются чуть ли не высшей ее ценностью и смыслом.

Это был особенный, ни на что не похожий материал (снятый вновь в форме немого кино), из которого мог бы выйти абсолютно не нужный руководству фильм.

Думается, будь на месте Хамдамова режиссер-боец склада Тарковского или, скажем, Сокурова, вполне возможно, что положение удалось бы исправить. Любой ценой здоровья, жизни обмануть, уговорить, запугать, изнурить начальство, но вырвать в конце концов возможность закончить фильм! И пусть он потом ляжет на полку — главное, он состоится, заживет своей, пусть и тайной жизнью. А там, глядишь, и прорвется к зрителю.

Хамдамов не смог пробить бюрократическую стену, ушел от борьбы.

Фильм заново переснял Никита Михалков — лента вышла под названием «“Раба любви“», имела даже успех у зрителей. Из «Нечаянных радостей» в «„Рабу любви“» перешла лишь Елена Соловей — исполнительница главной роли.

Туркия А. Нечаянные радости Хамдамова // Советский экран. 1987. № 23.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera