Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
Тяжело и подчас нестерпимо
Любовь Аркус о режиссере и о съемках «Анны Карамазофф»

 Хамдамов, уроженец Ташкента, в 1969 г. окончил режиссерский факультет ВГИКа, во время учебы снял фильм «В горах мое сердце» и почти сразу же получил самостоятельную постановку на «Мосфильме» по перспективному сценарию Андрея Кончаловского и Фридриха Горенштейна. В сценарии была выгодная фактура: белогвардейский Крым, закат русской немой фильмы с ее изломанными линиями и вырожденческими лицами, с ананасами в шампанском, белыми костюмами, парусиновыми шляпами, узконосыми туфлями, декадентским гримом и страстями на разрыв аорты; а также рассвет новой жизни, которая отвоевывается у прошлого с помощью слежки, арестов, маузеров, выстрелов в затылки лютых врагов.
Рассвет новой и прекрасной жизни дебютант Хамдамов отменил за ненадобностью, сосредоточился на закате прежней, ушедшей натуры и фактуры. Как-то само собой получилось, что и от сценария в скором времени не осталось ничего. Уходящая натура приобрела очертания манящего миража на границе то ли утраченного рая, то ли подступающей преисподней, «белые» и «красные», черное и белое, противостояние, контраст и конфликт растворились в загадочном узоре персидского ковра, секрет которого молодой режиссер никому не поведал — ни редакторам, ни съемочной группе. Материал фильма, снятого во Львове, был с гневом отвергнут нижестоящими инстанциями (худсовет студии), а до вышестоящих дело даже не дошло. Фильм был закрыт, негатив подлежал смывке, студию от финансовых и прочих неприятностей спас Никита Михалков, сделавший на основе принятого сценария — и с учетом некоторых наработок предыдущего оратора (скажем, облик главной героини) — что называется, стильный фильм, где и рассветы, и закаты происходили в положенное им время и в предназначенной последовательности. Так возник один из самых любимых советским народом фильмов «„Раба любви“». Так завершилась, едва начавшись, режиссерская биография Хамдамова.
Что он делал последующие четверть века, как жил, чем жил — бог весть. ‹…›
Тогда Хамдамова, человека без определенного места жительства и занятий, нашел Сергей Соловьев, художественный руководитель студии «Круг» киноконцерна «Мосфильм», и предложил ему запуск на любых условиях.
Через некоторое время был написан (а, скорее всего — записан со слов автора) сценарий полнометражного художественного фильма «Анна Карамазофф».
Шум в прессе поднялся соответствующий. Алексей Герман, Кира Муратова, Александр Сокуров — священные чудовища эпохи перемен — были уже «отработаны» до мельчайших подробностей и деталей; на их фоне Хамдамов казался доселе необитаемым и неизведанным островом, таящим в своих глубинах сундуки с золотыми монетами и драгоценными каменьями — кому первому выпадет удача открыть, сделать опись и сдать на хранение под грифом «особо ценный объект»? ‹…›
С того момента, когда в главной роли согласилась сниматься звезда европейского и мирового кино, «великая и ужасная» Жанна Моро, — ажиотаж вокруг съемок «Анны Карамазофф» достиг своего апогея. Моро возникла не сама по себе: при всем благожелательном интересе выдающейся актрисы к революционной России она не рискует ввязываться в столь рискованное мероприятие, не имея соответствующих тылов и надежного (в том числе финансового) гаранта. Таким гарантом выступает продюсер Серж Зильберман, своего рода классик, за плечами которого работа с Луисом Бунюэлем, Жаком Беккером, Акирой Куросавой. ‹…›
Для Хамдамова, по определению, не приспособленного к реальности (позади 16 лет «ямы»!), все чрезвычайно тяжело и подчас непереносимо: и необходимость вступать с людьми в реальные, не придуманные отношения, и попадать к ним в зависимость, и неумение это стерпеть, и неспособность преодолеть разрыв между желаемым и действительным в замысле и материальном воплощении, и абсолютное непонимание денежных проблем...
‹…› ...его поддерживали друзья ‹…› Элем Климов и Сергей Соловьев. При всех трудностях он работал в условиях, которые не могли и присниться западным режиссерам. Однако производство с каждым днем дорожало, его все труднее было «вытягивать» на уже некрепких плечах «Мосфильма».
‹…› Зимой Зильберман принимает волевое решение: определить окончательные сроки завершения картины, уточнить и откорректировать условия договора, во что бы то ни стало обеспечить завершение работ к началу Каннского фестиваля — на котором, по его мнению, картину ожидает триумф, «Золотая ветвь» и грандиозный пакет продаж по всему миру. С этой целью он привлекает «третье лицо»: в этом качестве выступает некто Марк Рюскар, директор советско-французского совместного предприятия «Мосмедиа» ‹…›
Так, 28 апреля в Москве проходят переговоры директора киностудии «Мосфильм» Владимира Досталя с Зильберманом при участии Рюскара. На них обсуждается только технический вопрос о предоставлении негатива-оригинала из интер-позитива и дубль-негатива. Руководство «Мосфильма» уступает настоятельным рекомендациям Зильбермана и дает свое согласие — таким образом, нарушая закон о безусловном сохранении оригинала у студии-производителя.
На следующий день в аэропорту Шереметьево-2 Зильберману предложен на подпись согласованный ранее текст договора на двух языках. Существует версия, согласно которой Зильберман изменил текст, уже завизированный Досталем, в результате чего был искажен смысл документа, и будущие доходы «Мосфильма», и без того минимальные, вообще ставились под сомнение. По той же версии, на московской таможне сохранится письменное обязательство Зильбермана в трехмесячный срок вернуть вывезенный груз на территорию России. 14 июля 1991 г. Зильберман пришлет на «Мосфильм» телекс, в котором сформулирует причины отказа вернуть негатив в Россию.
‹…› ...негатив картины будет навсегда вывезен во Францию. И вернуть его в Россию (по меньшей мере, в ближайшие двадцать лет) не будет никакой возможности. Зато в договоре указана точная дата окончания производства — 15 апреля 1991 г. ‹…› Зильберман уверен в том, что обеспечил себе победу и новый брильянт в своей короне, «приструнив» очередного гения. Хамдамов, как в старые добрые времена, поставлен перед необходимостью соответствовать «требованиям» и «ожиданиям». Каннский фестиваль наступает на пятки. Его директор Жиль Жакоб возлагает надежды. Моро в ожидании заслуженного триумфа. Хамдамов, зажатый со всех сторон — теперь уже не советскими чиновниками, а деловыми людьми, говорящими на непонятном языке, — сидит в монтажной и смотрит, смотрит отснятый материал. А картина не складывается... Ничего-ничего, говорят те, кто вложил деньги и ждет отдачи. Нам бы только добраться до каннской лестницы...
По каннской лестнице Хамдамов об руку с Моро поднимется через два месяца. ‹…›

За кулисами предфестивальной гонки разворачивается скандал, последствия которого предугадать было нетрудно. Все работы по завершению фильма должны были проходить на фабрике «Eclair» в Париже. Но, помимо технических трудностей (цейтнот, различный опыт советских и французских сотрудников), режиссеру и продюсеру пришлось пройти через конфликт, который окажется неразрешимым. Исход конфликта во многом определит дальнейшую судьбу картины.

Еще в Москве при просмотре материала Зильберман потребовал от Рустама Хамдамова вырезать сцену сна главной героини. Сцена была целиком взята из материала «Нечаянных радостей», и в ней действовали главные героини этого незавершенного фильма 1974 г. — Елена Соловей и Наталья Лебле. ‹…›

На самом деле, опытный глаз старого кинематографиста без труда уловил неравенство нового и старого материала ‹…› Во-первых, он желал оградить Моро от заочного соперничества с актрисами старого фильма, избавить ее от этой «очной ставки». Во-вторых, он намерен был максимально облегчить сюжетную конструкцию, сделать ее внятной и прозрачной для зрителя.

‹…› ...в Париже его предложение уже приняло характер директивного требования. Хамдамов это требование отказался выполнять наотрез. В ответ Зильберман запретил режиссеру участвовать в дальнейшей работе. ‹…› Как будто сошлись на компромиссе: будет две версии фильма — длинная и короткая. ‹…› Накануне просмотра Хамдамов сообщает Жилю Жакобу о своем намерении снять картину с конкурса в том случае, если будет представлена короткая версия. Переговоры между Жакобом, Зильберманом и Хамдамовым заходят в тупик: режиссер стоит на своем, директор фестиваля придерживается того мнения, что последнее слово в любом случае должно оставаться за режиссером, продюсеру остается либо отказываться от участия в конкурсе, либо уступить. Зильберман уступает, у него попросту нет выбора.

В день главного просмотра идиллический проход Хамдамова об руку с Моро по знаменитой каннской лестнице, казалось бы, не предвещает ничего экстраординарного. Однако то, что случается во время просмотра, принадлежит к разряду событий «из ряда вон».

Как только дело доходит до пресловутого «фильма в фильме», как только мадам Моро успевает убедиться в том, что фрагмент «Нечаянных радостей» с Соловей и Лебле занимает в фильме отнюдь не служебное, и более того — центральное место, ‹…› она покидает зал с громкими и недвусмысленными комментариями. ‹…› Последующие эпизоды проходят под аккомпанемент свиста, топота ног, издевательских аплодисментов и выкриков. ‹…› Утренняя пресса констатирует: «Анна Карамазофф» из ожидаемых фаворитов перешла в безусловные аутсайдеры. Разумеется, мнения журналистов разделились: авторитетная газета «Le mondе» выступила в защиту картины, но эта ложка меда в бочке дегтя не сыграла и не могла сыграть существенной роли.

В течение последующих нескольких лет незавершенная картина еще будет оставаться объектом забот Зильбермана, предметом вялых тяжб (авторские права Хамдамова поручены адвокату Андрэ Шмидту, безрезультатных ходатайств общественности и журналистских расследований. ‹…› Хамдамов не получит возможности завершить начатое по своему усмотрению; картина войдет в историю кино такой же живой легендой, как и ее автор. ‹…›

Зильберман уйдет из жизни в июле 2003 г. ‹…› Фильм «Анна Карамазофф» так и не будет показан в России — помнить о нем будут лишь немногочисленные знатоки и особы, приближенные к живой легенде.

Аркус Л. 28.04.1991. и 17.05.1991. Кино и контекст / Новейшая история отечественного кино. 1986–2000. Кино и контекст. Т. 5. СПб: Сеанс, 2004.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera