Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Такими их сделал манеж
Об исполнителях главных ролей

Шел 1923 год.

Грузия только-только начинала налаживать собственное кинопроизводство. И. Н. Перестиани готовился к съемкам фильма «Красные дьяволята», которому впоследствии суждено было стать «безоговорочной победой молодого киноискусства». Перед режиссером возникло много трудностей: у Тифлисской студии не хватало средств, не было ни декораций, ни бутафории, а из всей техники — лишь старенький «Дебри». Более же всего Перестиани занимало, где найти артистов на главные роли.

Дело в том, что «дьяволята» должны были сочетать в себе молодость, актерскую одаренность и отличную спортивную подготовку. По сюжету фильма им предстояло перепрыгивать с вагона на вагон мчащегося поезда, перебираться по канату через пропасть, скакать на лошадях...

И вот, чтобы как-то отвлечься от тревожных мыслей, Перестиани пошел в цирк. А был он, надо заметить, истинным любителем этого искусства, вел дружбу со многими артистами и не пропускал случая побывать за кулисами. ‹...›

Представление в тот вечер шло своим чередом. По кругу манежа бешено мчался молодой джигит Павел Есиковский; концы его красного башлыка развевались, как два языка пламени. Было в этом наезднике столько отчаянной удали, столько молодечества — настоящий сорвиголова, — что своим горячим задором он взбудоражил всю публику. ‹...›

Во втором отделении выступал очень смешной рыжий Пач-Пач. Под клоунской маской скрывался все тот же Есиковский. В запасе у него было порядочно и других номеров: ведь на манеже он как-никак с пяти лет. Учителями Павла были старшие братья; они держали не бог весть какой цирк, разъезжая с ним по югу России. Сначала мальчика «натаскивали на гибкость», готовя из него «человека без костей», потом он освоил и многое другое — выходил акробатом-эксцентриком, бил чечетку, лазил верхним на перш, который балансировал его брат Федор; с ним же, надев яркие халаты и прицепив косы, Павел исполнял номер «китайский стол». У брата Георгия перенял комическую сценку «Мужик на лошади», в которой играл неотесанного деревенщину. Эта потешная сценка особенно удавалась Павлу. Уже тогда в нем стали проявляться задатки хорошего комика. А голодное детство — годы скитаний с цирком, мытарства — все это не по возрасту умудрило юношу, принесло богатый жизненный опыт, без чего вряд ли можно стать настоящим клоуном. Когда Перестиани увидел Есиковского, тот уже был сложившимся артистом.

Номер сменялся номером. «Вот на проволоке сестры Жозеффи, — читаем у Перестиани. — Особенно мила младшая — стройная, белокурая, изящная Соня. Они кончили номер, раскланиваются, приседая» [1].

Как и Павел, Софья на манеже с раннего детства; как и он, как и все потомственные артисты цирка, она владела многими жанрами: жонглировала с сестрами, исполняла с братом Семеном сложный акробатический номер, работала на лестнице, танцевала, играла в пантомимах.

— Вот такая, как Жозеффи, могла бы выполнить все трюки за девочку, что в повести.

Перестиани с недоумением поглядел на жену, подавшую эту мысль.

— А Мишку, думается мне, сыграл бы Есиковский, — настаивала она.

Предложение казалось настолько нереальным, что он попросту отмахнулся.

— Ну что ты!

Однако наутро... «Я поручаю помрежу, — вспоминает Перестиани, — вызвать ко мне на дом Есиковского и Жозеффи. Они приходят, робкие и настороженные. Мое предложение очень сильно их смущает. Ее — более, его — менее. Он смеется. Я читаю им куски повести.

Так вот и стали, совершенно неожиданно для себя, восемнадцатилетняя Софья и двадцатитрехлетний Павел киноартистами. Родь третьего дьяволенка по сценарию должен был играть юноша китаец. Несмотря на энергичные поиски, найти такового никак не удавалось.

— А если это будет негр? — предложил Есиковский.

— Негр?

— Ну да. Негр, который выступает в нашей же программе.

— Боксер Том Джексон? Что вы... что вы! А впрочем, вечером пойду взгляну на него повнимательней.

Джексон, видимо, был в ударе: он блистательно вел бой. Перестиани оценивающим взглядом следил за каждым движением боксера. Во всем его теле, по-кошачьи мягком и пружинистом, в крадущейся повадке было столько привлекательной грации, что режиссер невольно залюбовался им. В своих темно-зеленых из глянцевитой материи трусах, плотно облегавших ладную коричневую фигуру с великолепно развитой мускулатурой, был он собран и неистов. Особенно понравился его насмешливый прищур, каким он глядел на противника. Да, и впрямь, хорош!

Предлагая Джексону участвовать в фильме, Перестиани и не догадывался, что судьба самого Тома удивительно перекликается с судьбой героев будущего фильма.

Том Джексон — это цирковой псевдоним Кадора Бен-Селима. До того как он попал в Россию, у себя на родине, в Марокко, он успел побывать грузчиком, моряком, уличным акробатом. К нам он приехал в 1916 году вместе с труппой арабских прыгунов. Труппа выступала у Чинизелли, у Никитиных, у Саламонского в Риге. Когда произошла Октябрьская революция, хозяин труппы тайно оформил выездную визу и улизнул за границу. Брошенные на произвол судьбы акробаты разбрелись кто куда. В судьбе Кадора Бен-Селима принял участие знаменитый прыгун Александр Сосин; он научил негра несложному номеру, основанному на умении быстро освобождаться от веревок, которыми его привязывали к стулу доброхоты из публики. Обладая врожденной музыкальностью и высокоразвитым чувством ритма, Бен-Селим приготовил, кроме того, танцевальный номер — модное аргентинское танго.

Целых два года Бен-Селим разъезжал с семейством Сосиных по городам Средней Азии и однажды неожиданно заявил, что уходит добровольцем в Красную Армию.

Спустя семь месяцев, повредив ногу, Бен-Селим попал в плен к белогвардейцам-анненковцам. В живых его оставили лишь благодаря тому, что он владел английским й французским языками, а для связи с союзниками белякам нужен был переводчик. Когда нога зажила, негр, воспользовавшись паникой при отступлении, подался к красным. По окончании гражданской войны он вернулся на манеж, но теперь уже в качестве боксера. В афишах его рекламировали: «Непобедимый чемпион Марокко».

Перестиани советовали не рисковать, поручая драматические роли цирковым артистам. Однако первые же отснятые кадры показали, что он не ошибся. Молодые артисты сразу же ухватили его наставление: «Делайте все, как в жизни», и строго следовали этому основному принципу поведения актера перед съемочным аппаратом. Каждое задание они выполняли естественно, без тени наигрыша. Ну, а что касается трюковых съемок, то здесь они были в своей стихии.

Славский Р. Такими их сделал манеж / Славский Р. С арены на экран // М.: Искусство. 1969. С. 22-24.

Примечания

  1. ^ Перестиани И. 75 лет жизни в искусстве. стр. 314.
Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera