Январь 1987. Конфликтная комиссия рекомендует выпустить на экран фильм Александра Алова и Владимира Наумова «Скверный анекдот»

История мытарств «Скверного анекдота» — одна из самых парадоксальных и печальных «рифм» перестройки с «оттепелью».
В 1966 г. журнал «Советский экран» успел даже отрецензировать снятый по рассказу Федора Достоевского фильм, однако в прокат он так и не попал. Серия беспрерывных обсуждений на различных уровнях (худсовет объединения, худсовет «Мосфильма», собрания историков литературы, писателей, философов, двухдневная дискуссия в СК СССР) привела к ожидаемому результату: авторам были предписаны многочисленные поправки, часть из которых они категорически отказались принять. Официальных документов, запрещающих выход фильма, не появилось. Тем не менее, «Скверный анекдот» стал первенцем «полки» брежневского периода.

Замысел вызывал подозрения еще на уровне сценария, который на первом же обсуждении в ГСРК рекомендовали тщательно отредактировать, «чтобы предотвратить возможность каких-либо современных аллюзий». Крамолой отзывался сам сюжет Достоевского: генерал с репутацией либерала, вдохновившись винными парами и духом идущих в стране реформ, решил вдруг показательно побрататься с «народом» — благое намерение, как известно, обернулось гнусным конфузом.

Судьба демократических реформ 1960-х гг. слишком уж перекликалась с реформами поры «оттепели», которые после
снятия Никиты Хрущева постепенно сворачивались. Надежды на тщательную редактуру «острокомедийного по жанру» фильма потерпели полный крах. Фильм оказался гротескным, мрачным и необыкновенно злым портретом «реформирующейся» России. Даже у самых лояльных зрителей эта кинофреска, исполненная яростного отчаяния, вызывала оторопь. Завивающаяся немыслимыми спиралями, заходящаяся в угарном танце, кривляющаяся, гогочущая, бесформенная многоголовая и многорукая масса, составившая, казалось, саму плоть фильма, — напоминала кошмарное наваждение. И в то же время — тут-то и пряталась главная крамола картины — пугала своей узнаваемостью. В блистательной массовке этого русского каприччо мелькал офицерский эполет, пенсне эмансипированной девицы, клетчатый жилет «независимого» журналиста. Непроницаемое лицо одного из гостей — с поджатыми губками и поблескивающим моноклем — превращало его в образ «недреманного ока», известно какому ведомству служащего. И сам либеральный генерал с его фарсовым прекраснодушием был здесь плоть от плоти гнусного, копошащегося ада, из которого нет исхода.

Найти повод предъявить фильму претензии не составило труда: гуманисты от цензуры возмутились нехваткой в фильме «человечности» — уж больно несимпатичны оказались в нем «униженные и оскорбленные». Главный редактор ГСРК Евгений Сурков разглядел в картине тлетворное влияние Франца Кафки — антигуманизм и неверие в человека. В устах главного киноцензора страны это звучало в те времена как приговор — окончательный и не подлежащий обжалованию.

Однако и 20 лет спустя решение конфликтной комиссии выпустить фильм на экран новый секретариат встречает без энтузиазма. Несмотря на горячую поддержку картины, высказанную историком кино Лилией Маматовой (которая, однако, признает пессимистический «сверхответ» картины «исторически неверным», а горечь авторов оправдывает тягостной атмосферой конца «оттепели»), Семеном Фрейлихом и некоторыми другими участниками заседания, общий тон обсуждения 1987 г. не оставляет сомнений: картину не «реабилитируют», а, скорее, «амнистируют за давностью преступления».

Печальные истины фильма оказываются так же неприятны реформаторам перестройки, как когда-то либералам-шестидесятникам и партийным «генералам».

Парадокс картины в том, что в перестройку она становится еще более актуальной, чем при ее создании. Парадокс истории — в том, что злая сатира об иллюзиях власти и иллюзиях интеллигенции выпускается как раз тогда, когда эти иллюзии наиболее сильны, и выпускается теми людьми, которые эти иллюзии разделяют.

Окончательное решение о выходе картины на экраны принимается на самом верху при деятельном участии симпатизирующего Наумову Александра Яковлева. В июле 1987 г. коллегия Госкино решит выпустить фильм тиражом 350 копий, и, согласно документам, он выйдет на экраны, собрав 1,1 миллиона зрителей.

Аркус Л., Ковалов О. [О запрете фильма «Скверный анекдот] // Новейшая история отечественного кино. Т. 6. 1986–2000. Кино и контекст. СПб.: Сеанс, 2002.