В середине февраля 1927 года фильм был смонтирован и закончен. Но Главрепертком не дал разрешения на его демонстрацию. Режиссера обвинили в том, что он неправильно показал красных партизан, которые непонятно за что борются и непонятно куда идут. Но больше всего досталось героине. Режиссер слишком явно любовался ею, подчеркивал ее женскую стать и сексуальность: грубая мужская рубашка слегка соскальзывала с крутого Марюткиного плеча, и камера ловила жадные мужские взгляды. Особое негодование вызывали слезы Марютки: не может большевичка так убиваться по классовому врагу. Она и влюбиться-то в него не имела никакого права! И только вмешательство А. Луначарского, назвавшего фильм бесспорным шедевром нашей кинематографии, спасло картину. «Сорок первый» вышел на экраны страны. Последовали восторженные отзывы критиков и зрителей. Однако 22 марта 1927 года в «Вечерней Красной газете» было напечатано гневное открытое письмо Бориса Лавренева, весь пафос которого сводился к тому, что Протазанов якобы исказил образ главной героини.
Бочкова С. Ада Войцик // Лавры кино. 2016. № 28.