Панфилов, много лет одержимый проектом «Жанны д’Арк», вряд ли сугубо по своей воле пришел к роману с горьковской «Матерью». Скорее всего он убедил себя в художественной плодотворности замысла, который не нужно было «пробивать», как Булгакова или Вампилова. Перестройка добавила к сделанному выбору мотивировку «от противного»: режиссер, известный своим упорством в борьбе с обстоятельствами, не захотел подчиниться их волшебно переменившемуся руслу. Раньше других Панфилов ощутил неловкость дружного следования новой конъюнктуре, согласно которой всё прямо либо косвенно связанное с соцреализмом стало почитаться дурным тоном. Не удивлюсь, если даже из чисто упрямства режиссер укрепился в своем «безумном» предприятии. ‹…› Сюжет первоисточника давал не так уж много шансов для создания богатого, инкрустированного эффектами зрелища. Но Панфилов и не думал ограничиваться канвой «Матери». Он адаптировал атмосферу «босяцких» рассказов того же автора, а в эпизодах, связанных с интригами охранки, подключил и мотивы столь нелюбимых певцом Буревестника Достоевского и Леонида Андреева. На четырехчасовом пространстве фильма нашлось достаточно времени-места для живописания российского быта с пьянью, грязью рабочих окраин, с дебильными плебейскими лицами, с оборотнями и бесами предреволюционной поры.

Здесь было легко переусердствовать, но Панфилова, похоже, спасло все то же упрямство: не хотелось подчиняться повальной моде на чернуху. Жанрово-бытовой колорит потеснился перед метафизикой русской жизни, перед идеализмом просветительских кружков, где марксизм слыл последним откровением, перед бескорыстной жертвенностью юных чистых душ, словно перевоплотившихся в сормовских интеллигентов и пролетариев из апостолов первохристианства.

Панфилов не открывал Америку, а шел по пути, обозначенному самим Горьким. ‹…›

Панфилову многое удалось, хотя преодолеть монодраматическое построение романа было делом нелегким. Вновь нельзя не подивиться способности И. Чуриковой принимать на себя бремя психофизических перегрузок, решительно выводя своих героинь за грань обыденного сознания.

Плахов А. Ностальгия по большому стилю // Искусство кино. 1990. № 11.