Я посмотрела обе картины Глеба Панфилова «В огне брода нет» и «Начало» сразу, одну за другой, в хронологическом порядке их появления на свет божий, и показалось, что ничего и не прерывалось на экране — просто сместилось во времени.
Экран на секундочку мигнул, зажегся снова и — та же девушка, в другом лишь обличье, стояла перед тем же судьей-искусителем, испуганная и непреклонная, и знала, что бренное ее тело обречено и боится смертной муки, но «в огне брода нет», и тут уж ничего не поделаешь — придется гореть на костре. Ибо в начале «Начала» играла артистка Инна Чурикова небезызвестную Жанну д’Арк.
Имена режиссера Глеба Панфилова и его странной «звезды» Инны Чуриковой вспыхнули на кинематографическом горизонте вместе и вдруг — без предисловий. ‹…› Достоверная и наивная история медсестры и самодеятельной художницы Тани Теткиной относилась к эпохе гражданской войны, и хотя героизм Теткиной был «не запланирован» и почти случаен (она могла бы и не попасть к белым) — все же смерть ее в последнем, навсегда остановленном режиссером кадре была так же неотвратима, как костер Жанны д’Арк. По тому самому, что «в огне брода нет».
Сама по себе стилизация эпохи гражданской войны в духе лубка не была персональным открытием Глеба Панфилова. Она носится в воздухе сегодняшнего кинематографа, как вообще всяческая стилизация эпох прошедших. ‹…›
«В огне брода нет» — картина скорее о месте революции в судьбе человека, будь он комендант, комиссар, рядовой боец или сестра милосердия. Или художник. Потому у Панфилова нет места легкокрылой иронии ‹…› если ему и свойствен юмор, то несколько тяжеловесный и terr-a terr’ный. ‹…›
В несколько позднем режиссерском начале Панфилова бросается в глаза тот же дотошный прозаизм кинематографической лексики. ‹…›
Так получилось, что оба фильма, действие которых происходит в разное историческое время, в разной среде, в разных обстоятельствах и которые вовсе не имеют в себе ничего общего со стороны внешней, оказались об одном и том же: о красоте человеческой личности и о мощи заложенной в ней веры, которая, по преданию, способна даже остановить солнце. ‹…›
Фильм Панфилова о мощи человеческой веры — в дело, в призвание, в талант, в счастье, наконец, — об этой стихийной и побеждающей силе, которая побуждала нескладную Таню Теткину творить свое никем не заказанное, не оплаченное, не обученное, но безошибочное искусство, любить солдатика Алешку и идти с камнем в руке навстречу офицерской пуле, а провинциальную дурнушку Пашу Строганову могла превратить в страстно влюбленную и по-своему обаятельную женщину и в Жанну д’Арк. ‹…›
У Панфилова почти нет лишнего, случайного, мило, но необязательно подмеченного по пути — всего, что составляет раскованный, но и разболтанный стиль так называемого «современного» кинорассказа. Манера его проработана, как стихотворная строка, краткая, целеустремленная даже в своих непредвиденностях и алогизмах. ‹…›
Испытанием веры Жанны начинается ‹…› фильм Глеба Панфилова ‹…›.
Если белый офицер едва не поверил, глядя в сумрачное и сосредоточенное лицо Тани Теткиной, в крепость ее веры, и лишь короткий страх физических мучений ненадолго отделил Теткину от решимости принять смерть, то здесь уже зерно Жанны было заключено все, целиком. Здесь уже была заключена даже характерность темной и бескомпромиссной деревенской святой.
Туровская М. Сила веры // Искусство кино. 1971. № 1.