В огне брода нет… Из фильма в фильм герои Панфилова (причем задолго до этой знаменитой ленфильмовской картины) волею режиссера оказывались перед этим самым «огнем», зная, что в нем брода не найти, что впереди нелегкие испытания, может, и смерть. Но войти в этот огонь придется. И даже не из чувства долга. Долг — это нечто умозрительное, постигаемое рассудком, также как подвиг — нечто экстраординарное, редкое, требующее максимального напряжения душевных и физических сил. А у Панфилова обязательно есть герои, которые воспринимают мир чувственно, сердцем. Живущие обычной, заурядной жизнью, именно они, исполненные чувства собственного достоинства, преодолевая собственный страх, рано или поздно могут тихо войти в этот самый «огонь» просто потому, что иначе не могут. И именно они всегда становились центром созданного Панфиловым мира, нравственным стержнем его микрокосмоса… Даже во внешне вроде бы мирные сюжеты Панфилов все равно вводил, пусть намеком, тревожную тему непростого выбора и возможной жертвенности, предстоящего страдания и готовности его перенести.
Временной диапазон мира Панфилова — почти полтора века:
от 1880-х («Без вины виноватые», 2008) до конца 1970-х («Тема», 1979). И во всех сюжетах своих картин он выделял одну самую важную тему — как, несмотря ни на что, остаться человеком. Окончив Уральский политехнический институт, Глеб Панфилов несколько лет проработал на заводе, затем в Свердловском горкоме ВЛКСМ. На созданной им в Горном институте любительской киностудии снял фильмы «Нейлоновая курточка» и «Народная милиция». Первые кинематографические опыты оказались замечены: молодого химика пригласили на свердловское телевидение, он снял там короткометражки «Убит не на войне» и «Дело Курта Клаузевица» (обе — 1962 года, к обоим музыку написал молодой композитор Вадим Биберган, с ним Панфилов еще не раз будет работать).
В фильме «Дело Курта Клаузевица» дебютировал 38-летний актер Свердловского драмтеатра Анатолий Солоницын (кстати, именно экспрессивные фотографии из этой ленты помогли ему через несколько лет попасть на кинопробы к Тарковскому, приступавшему к съемкам «Андрея Рублева»).
…История немецкого десантника, в корне переменившего свое отношение к войне, отказавшегося стрелять в русских и казненного — это лишь несколько страничек в папке судебного дела, которую открывает советский офицер. Изобразительно фильм «Дело Курта Клаузевица» был чистым экспериментом — в нем царил мрак, абсолютный, непроглядный, лишь чуть-чуть подсвечивались лица и руки героев, искаженные неверным пламенем коптилки.
Больше так снимать Панфилов никогда не будет, сделав ставку на внятно рассказываемую историю, на актерскую игру и выразительность человеческого лица. А еще он встретит актрису, которая станет его соратницей и женой, под которую он много лет будет писать сценарии, считывая ее актерский потенциал и неизменно особо выделяя ее героинь среди других персонажей, признаваясь, что для него «Чурикова воплощает русский генотип, проявляющийся в экстремальных обстоятельствах, — это врожденное качество, Божий дар…»
Он увидел Инну, актрису московского ТЮЗа, в какой-то телевизионной постановке, и его сразу зацепили ее глаза и странная «некиношная» внешность. Роли у нее тогда были
сплошь комическими. Самая яркая в театре Баба-яга, с успехом сыграла еще Лису, но руководство театра посчитало, что рыжая хитрованка в ее исполнении слишком сексуальна, и ее сняли с роли. А в кино только серия блистательных эпизодов, таких как Марфушка в «Морозко» или Жази в «Неуловимых мстителях» — и никакой надежды выйти из амплуа характерной актрисы. Но именно такой Панфилов представлял героиню своего первого «большого» фильма — угловатой, некрасивой и одухотворенной одновременно, чудаковатой и естественной в каждом жесте, в каждой интонации. А фильм им задумывался совершенно необычный — ироническая трагедия на материале Гражданской войны, своеобразный трагикомический лубок. Скромная, камерная история, тщательно в мелочах воссозданный быт, россыпь смешных ситуаций, подчас нелепые герои. Санитарка Таня (Инна Чурикова) гуляла с бойцом продотряда Алешкой (Михаил Кононов) и вдохновенно рисовала «революционные» картинки, комиссар санитарного поезда
Иван Евстрюков (Анатолий Солоницын) яростно спорил с Фокичем (Михаил Глузский) о революции — насколько оправданна ее братоубийственная жестокость, медсестра Мария
(Майя Булгакова) отчаянно флиртовала то с одним, то с другим представителем мужского пола словно назло комиссару, не замечающему ее… Руководство «Ленфильма» не сразу согласилось с кандидатурой актрисы на главную роль.
Панфилов отстоял свое решение с трудом. И не ошибся.
Чурикова стала украшением звездного ансамбля. В ее трогательной Тане Теткиной переплелись детское и материнское начало, наивная естественность и способность к творческому озарению. И хотя в прокате фильм практически провалился (получив, кстати, премию на фестивале в Локарно), для самого режиссера он стал своеобразной точкой отсчета. При этом ему хотелось и реванша — хотелось, чтобы зритель принял, понял и полюбил его странную героиню. И Панфилов снова уговорил Габриловича поработать вместе с ним — он уже давно хотел снять какую-нибудь «фабричную» историю, а теперь, женившись на Инне Чуриковой, твердо решил, что современную Таню Теткину может и должна сыграть именно она.
В фильме «В огне брода нет» само время «вписало» короткую жизнь полуграмотной самобытной художницы в рамки трагедии. Сполна пережившая все — и радость первой любви, и счастье творчества, она, добровольно ступившая на свой крестный путь, уникальна, по внутреннему масштабу личности сопоставима с героями, делающими Историю.
В «Начале» Панфилов «разводит» комедию и трагедию на две переплетающиеся сюжетные линии, создает две ипостаси героини — будничный, обычный и героический, легендарный. Простодушная, нескладная ткачиха Паша Строганова живет как все, мечтает о замужестве, холит и лелеет любимого Аркадия (Леонид Куравлев) и с удовольствием реализует свои творческие амбиции на самодеятельной сцене. Как Жанна д’Арк, она превозмогает страх и отчаяние, потому что не может предать своего короля, не может изменить себе… Волею случая Паше выпадает сказочный шанс — сыграть в кино. Пусть и на съемочной площадке, но ненадолго стать Жанной, посмотреть на мир ее глазами, ощутить ее боль, пережить ее надежды… И понять, что в другое время она сама тоже «смогла бы». Не растерялась бы, как не растерялась бы в любой ситуации Елизавета Уварова (даже в Чили во время переворота, как уверена ее дочь), мэр провинциального городка из фильма «Прошу слова» (1975).
«Начало» — безусловный успех режиссера и актрисы (на МКФ в Венеции Чурикова получила приз «Золотой лев святого Марка») — стал для Панфилова фильмом поворотным. Трагикомических мелодрам он больше не снимал. Кто знает, может, если бы он продолжал работать с Евгением Габриловичем, его фильмы были бы и дальше так же легки, чуть сентиментальны и исполнены мягкого юмора, а героини так же доверчиво открыты миру. Но Панфилов сценарии своих фильмов стал выстраивать с жесткой суховатой рациональностью, имея в виду почти «театральную» съемку актеров, всегда великолепных, идеально точно подобранных.
Для начала он планировал снять Чурикову в роли Жанны д’Арк еще раз в фильме, посвященном прославленной французской воительнице.
К сожалению, сценарий «Жизнь Жанны д’Арк» так и остался нереализованным, что, впрочем, вполне объяснимо. В середине
1970-х вряд ли Госкино могло дать разрешение на постановку фильма о святой.
А у Панфилова Жанна была именно святая, к ней приходил реальный архангел Михаил, наставлял и поддерживал. Кто-то верил в это, кто-то нет, кто-то считал ее сумасшедшей, кто-то — колдуньей. «Никакие слова не могут указать человеку на то, чего он не хочет видеть», — говорил в финале архангел заболевшему епископу Кошону, когда-то приговорившему Жанну к сожжению.
Увы, это так. Человек слышит только то, что хочет слышать.
Никогда не поймут друг друга Фокич и Евстрюков из фильма
«В огне брода нет». Не захочет принять доводов Саши (Инна Чурикова) ее любимый Андрей (Станислав Любшин), собирающийся навсегда уехать из СССР («Тема»). Напомню, в советское время покидающий Родину для многих вмиг становился хуже прокаженного, и пути назад ему уже никогда не было. До хрипоты будут спорить двое ученых-зэков из приснопамятной «шарашки» («Хранить вечно», 2007), но так и не придут к общему мнению — оправданно ли насилие во имя будущего человечества и нужна ли была вообще эта революция?
Непоставленный фильм «Жизнь Жанны д’Арк» так и остался самым любимым, самым грандиозным замыслом Панфилова. Лет десять назад Глеб Анатольевич, вспоминая о нем, неожиданно сказал, что еще подумывает о съемках и вполне мог бы снять вместо Инны Михайловны какую-нибудь молодую актрису, например, Чулпан Хаматову или… саму Чурикову, «омолодив» ее лицо при помощи той же компьютерной графики. «Обмануть» экран, предложив жене сыграть молодую девушку, Панфилов все же попробовал и, надо сказать, неудачно: в 2008 году в экранизации пьесы Островского
«Без вины виноватые» Чурикова с блеском сыграла пронзительную историю несчастной материнской любви (актриса Кручинина в возрасте) и оказалась совершенно неубедительной в сценах переживаний юной девушки (Кручинина в молодости).
Но, как бы там ни было, фильм «Жизнь Жанны д’Арк» не снят, а роль актрисы, играющей Жанну, оказалась для Чуриковой судьбоносной. Ее героини в панфиловских фильмах после «Начала» резко изменились: никакой нескладности, непосредственности и простонародности. Ухоженные. с красивой линией тонких бровей. аккуратно причесанные, сдержанные в словах и эмоциях, неторопливые в движениях… Такой пришла на экраны чиновница Елизавета Уварова, такой была скромная филолог Саша Николаева, буфетчица Анна («Валентина», 1981), правда, пока не выводили ее из себя забулдыга муж и непутевый сынок, и, конечно, авторитарная Васса Железнова («Васса», 1983) и любящая Ниловна («Мать», 1990).
Все они жили в провинциальных городах или поселках, причем Панфилов любил в своих фильмах-размышлениях показать в прологе место действия — просторы лугов, речную гладь, общий план: крыши домов, колокольня церквушки. По возможности, точно указывал время — то в титрах, то включая упоминания о знаковых событиях (например, в «Прошу слова» в телевизионных новостях сообщалось о перевороте в Чили). Всегда в мельчайших подробностях у него был выстроен второй, бытовой план. Убедительны были типажи. И обязательно героини Чуриковой, натуры цельные и честные, как могли защищали свои убеждения. Мэр Елизавета Уварова строила свой город, Васа Железнова упорно пыталась сохранить богатство и честь семьи. Ну а Анна и Ниловна просто пытались уберечь своих сыновей и по мере сил помочь им.
Но объективист Панфилов не был бы Панфиловым, если бы не показывал оборотную сторону медали: в угаре работы Уварова отодвигала на второй план семью, что обернулось в результате трагедией; семейная империя Железновых оказалась колоссом на глиняных ногах и мгновенно рухнула после внезапной смерти Вассы; сын Анны совершил-таки непоправимое и изнасиловал любимую девушку; а Павел Власов (Виктор Раков) в финале на вокзале прошел, не останавливаясь, мимо лужи крови.
Правда, не зная, что тут убили его мать, но это уже неважно.
Деталь для Панфилова знаковая: ради далекого светлого будущего революционеры вынуждены переступать и через кровь своих близких…
После «Матери» (за роль Якова Дмитрий Певцов получил престижный приз «Феликс») Глеб Панфилов долго не снимал.
Много лет заняла подготовка к фильму «Романовы. Венценосная семья» (2000), в котором основной стали темы дома, как центра человеческой жизни, крестного пути и достоинства, с каким последний русский император (Александр Галибин) принял уготованную ему судьбу. Озвучивать английскую актрису Линду Беллингэм (Александра Федоровна) режиссер предложил Инне Чуриковой, уверенный, что только она, обладающая таким эмоциональным диапазоном, сможет создать «голосовой портрет» императрицы.
А затем была фундаментальная работа над десятисерийным сериалом по роману Александра Солженицына «В круге первом» (2006, киновариант — «Хранить вечно»). Об экранизации романа режиссер мечтал много лет, даже не надеясь его когда-либо снять. Но и тогда, когда Министерство культуры дало добро на съемки, отпущенных денег на них не хватало, и Панфилов впервые решил обратиться на телевидение. В результате получилось два разных произведения: в телефильме в центре история ученого Глеба Нержина (Евгений Миронов), а по сути, история самого Александра Исаевича, в кинофильме — Иннокентия Володина (Дмитрий Певцов), из лучших побуждений сообщившего американцам секретную информацию. Телефильм стал событием культурной жизни России и получил множество призов: «Нику», ТЭФИ, приз на МКФ в Биаррице.
Сергеева Т. Остаться человеком // Лавры кино. 2015. № 22.