После замужества молодая девушка попадает в состоятельную семью, где ее встречают враждебно. Ситуация усугубляется после того, как новые родственники героини узнают, что она страдает эпилепсией.
«Злой дух» — один из ранних фильмов армянского кинематографа, экранизация повести и пьесы классика армянской литературы Александра Ширванзаде, вернувшегося на родину из-за границы незадолго до выхода картины на экран. Выстроенный вокруг характерной для советского закавказского кино 1920-х годов темы борьбы с мракобесием и инерцией многовековых предубеждений, «Злой дух» сочетал принципы критического реализма, результаты этнографической наблюдательности (по воспоминаниям современников, Ширванзаде с особой тщательностью отнесся к воспроизведению деталей армянского быта XIX века таким, как церковные обряды и ритуалы домашней жизни) и условности классической мелодрамы. Можно предположить, что актуальность темы была в «Злом духе» скорее предлогом для демонстрации возможностей тщательно отделанного, образного и ритмичного, умело нагнетавшего психологически давящую атмосферу эмоционально-повествовательного кино. Возможностей, хорошо знакомых по опыту актерской работы в кино Российской Империи, в частности, под руководством мастера мелодраматического кинематографа Евгения Бауэра, Амо Бек-Назарова, сценариста «Злого духа», ключевой фигуры раннего советского армянского кинематографа и его фактического основателя.
Режиссура «Злого духа» была поручена дебютантам — армянину Патвакану Бархударяну (в 1927 году он снял еще один фильм в Тифлисе) и грузину Михаилу Геловани. Их сотрудничество явилось примером тесных культурных связей между двумя нациями, с 1922 по 1936 год вместе с Азербайджаном входившими в состав Закавказской Социалистической Федеративной Советской Республики, которая была одним из важнейших интернационалистских экспериментов раннего этапа советской власти.
В рамках этого эксперимента (не в последнюю очередь основывавшегося на традиционных связях между городскими центрами закавказских культур, установившихся в имперский период) первый армянский художественный фильм «Намус», поставленный Бек-Назаровым в 1926 году по еще одному обличавшему уродливые обычаи прошлого произведению Ширванзаде, стал совместной постановкой «Арменкино» и Госкинпрома Грузии и был осуществлен на технологически и организационно развитой, одной из лучших в СССР, тифлисской кинофабрике. Знаменательно и то, что активно участвовавший в первой половине 1920-х годов в становлении грузинского кинематографа Бек-Назаров в конце 1920-х годов также работал с азербайджанскими коллегами (в частности, в 1928 году он стал режиссером армянско-азербайджанской революционной драмы «Дом на вулкане»); а родившийся в азербайджанской Шемахе Ширванзаде в 1930 году первым получил звание народного писателя Азербайджана.
Геловани и Бархударян умело использовали в целом крепкий сценарий Бек-Назарова, а также находившиеся в их распоряжении таланты, создав — несомненно, с помощью опытного Бек-Назарова — произведение, в котором кинематографический традиционализм и мелодраматический эффект стали инструментами передачи психологических нюансов человеческих и общественных отношений. В частности, весомым вкладом в воплощение эстетического замысла молодых режиссеров и их маститого ментора стало сочетание выполненной одинаково профессионально на натуре, в павильоне и в портретах операторской работы Николая Анощенко (во время командировки в Германию он получил возможность непосредственно изучить важность соотношения между качеством изображения и экспрессивностью образа) и Аркадия Ялового (как и Анощенко, свежим взглядом приезжего увидевшего экзотические особенности местной фактуры) в сочетании с художественным оформлением Михаила Сургунова, чье внимание к деталям отвечало не только кинематографическим амбициям его коллег, но и принципам литературной эстетики Ширванзаде. И хотя иногда подчеркнуто живописное решение «Злого духа» кажется излишним в контексте лежащего в основе этой эстетики метода критического реализма, оно вполне соответствует условностям мелодрамы, одновременно избегая часто довлеющей над этим жанром упрощенной сентиментальности.
Убедительная психология «Злого духа» была во многом определена и женским актерским ансамблем фильма, ведомым мощно играющими антагонисток ветеранами сцены Асмик и Ниной Манучарян. На фоне балансирующей между психологическими нюансами и реалистическим гротеском игры впечатляющих разнообразными оттенками эмоциональности актрис, исполнение мужских ролей в «Злом духе» несколько схематично: оно как бы выполняет вспомогательную функцию драматического и идеологического контраста.
Тем не менее, роль безумного Даниела в исполнении Геловани надо расценить как находку и удачу. Геловани смело идет до почти гротескного, но важного для смысловой динамики «Злого духа» конца, создавая образ навсегда погруженного в разыгравшуюся когда-то личную трагедию ангела-хранителя несчастной героини — образ, который эмоциональная, взрывная актерская игра превращает в метафору темных страстей, тянущих провинциальное общество в прошлое. Талант и чутье Геловани-актера помогли Геловани-режиссеру и его соратникам подчеркнуть мелодраматический настрой и символический смысл картины.
Каптерев С. Злой дух // XX кинофестиваль «Белые Столбы». Каталог. М.: Госфильмофонд, 2016.