Е. Л. Шварц — Г. М. Козинцеву Ленинград. 08.06.1955

Дорогой Григорий Михайлович! Ваше письмо, составленное из вырезок, просто гениально. Даже Юрий Павлович^[1], зашедший навестить меня, лично очень смеялся. И все письма прелестны. Вы пишете так нарочно, чтобы я завидовал, а мне это запрещено^[2].

Сегодня со мной говорил по телефону Витензон^[3]. Сообщил, что звонил в Москву, и в настоящий момент как раз идет у замминистра заседание по поводу «Дон Кихота». Что ему, Витензону, сценарий нравится. Нравится и Чекину^[4]. И он надеется, что все будет хорошо. Позвонил он мне, впрочем, не по личной инициативе. Я позвонил на студию, узнать у Ксении Николаевны^[5], что нового, а она пошла к Витензону, и тот позвонил мне.

Часа через два после всех этих событий позвонил Гомелло и сообщил то, что я уже знал. Этот по собственной инициативе. Он полагает, что министр читать сценарий не будет. Впрочем, пока это письмо дойдет до Вас — все будет ясно и известно без меня. Во всяком случае, я мечтаю об этом.

А я все лежу и кажусь себе невинно осужденным. 10-го будут опять делать кардиограмму

Вы не жалуйтесь на Ялту. У нас погода, как в марте. Деревья едва распустились. Все время холодный ветер. Дождь.

С утра сегодня — пять градусов. Тем не менее меня ужасно тянет в Комарово. Если кардиограмма окажется хороша, то, может быть, удастся уговорить врачей дать согласие на мой переезд.

Вчера звонил Москвин. Узнать, как мое здоровье! И поговорил с Катериной Ивановной минут пять. Чудеса! Надежда Николаевна^[6] возвращается 15-го, по какому поводу Москвин выразился так: «Не знаю, зачем это им нужно. Утверждают, что им там нравится, ну и сидели бы»^[7].

Боюсь встречи с Сашей. Если он родного отца обозвал пнем, то что скажет обо мне!

Насчет его морских находок — я кротко порадовался. Везде люди живут!

Пишите мне. Я очень скучаю. Целую Вас и все семейство.

8/VI 55 Ваш Е.Шварц

Переписка Г. М. Козинцева. 1922-1973. М.: Артист. Режиссер. Театр, 1998.