Большой письменный стол.
На столе стакан, забрызганный акварельными красками.
В стакане — ветка сирени. У чертежной доски знакомый нам молодой человек, только он уже не в сером пиджаке, а в синей прозодежде.
На круглых стенных часах половина шестого.
Молодой человек чертит сосредоточенно.
У окна бритый, длиннолицый человек с густыми, вьющимися, седыми, как снег волосами и с очень простым, очень наивным, даже как бы удивленным лицом. Он смотрит на молодого человека с таким же пристальным вниманием, как тот на чертеж.
Молодой человек работает и от времени до времени улыбается так же широко, как на улице, во время утреннего происшествия с цветами.
И каждый раз лицо наблюдающего за ним человека делается еще более удивленным.
— Сережа, а Сережа! — не выдерживает он, наконец!
— Да, Степан Николаевич?
— Что вы улыбаетесь своему чертежу, как хорошенькой девушке!
— Разве? — удивляется Сережа. — Неужели я улыбаюсь!
Улыбаясь, разглядывает он чертеж.
И вдруг говорит не оборачиваясь:
— Я женился, Степан Николаевич.
— Ну да?!
— Честное слово, не шучу!
— Давно?
— В субботу, Степан Николаевич. Сегодня четвертый день, как женат.
— Поздравляю.
— Спасибо, Степан Николаевич.
Степан Николаевич смотрит в окно. Видит улицу, освещенную солнцем. Люди, толпящиеся у трамвайных и троллейбусных остановок, маленькие, как муравьи. И то чуть насмешливое удивление, с которым смотрел он на Сережу, — меняется. Теперь Степан Николаевич глядит вниз с удивлением задумчивым, слегка грустным. Но вот он трясет головой, сердито отгоняет, как муху, какую-то неприятную мысль. Подходит не спеша к Сереже.
— Ну, докладывайте: на ком женились?
Сережа смеется.
— Да ведь я вам только что все подробно рассказал.
— Не слышал! — отвечает Степан Николаевич, — Думал о своем. Ну? Чему вы радуетесь? Вы знаете, в каком вы положении. А? Женился. Это все равно, что взялись бы вы корабль вести вокруг света, понятия не имея о том, как это делается. Жить вместе — это целая наука. Впрочем, ну вас к черту.
Сережа смеется.
— Вы счастливы, что ли?
— Честное слово, очень! — отвечает Сережа. — Я сам удивляюсь, как будто другой человек стал. Ну, счастлив, Степан Николаевич, и все тут. И не то, что стесняюсь, а хочется всем рассказывать. Что такое, а? Хожу — улыбаюсь... Ну что скажешь, а?
Степан Николаевич вдруг тоже широко улыбается.
— Да уж тут, пожалуй, ничего не скажешь. Только берегите его!
— Кого?
— Счастье.
— Что-то я об этом уже второй раз слышу сегодня, — удивляется Сережа.
— Мало. Сто раз надо вам повторить.
— Везли, понимаете ли, по улице цветы...
— Ладно! Потом о цветах. Рассказывайте сначала о жене. Какая она?
ххх
Обеденный стол.
Посреди стола — знакомая нам ветка сирени в высоком бокале.
За столом молодая женщина — лет двадцати двух. В лице ее больше всего поражает выражение детской доверчивости. И ростом она мала, и свои маленькие руки сложила она перед собою на столе, как маленькая девочка. И смотрит она не мигая, с пристальным, глубоким, детским интересом на своего мужа. На Сережу.
— Какая она? — рассказывает Сережа... — Я, конечно, тут немного растерялся. Вижу тебя перед глазами как живую. А что ему объяснить? Смотрю на него и смеюсь. И он смотрит и смеется. Где познакомились? На фронте. Давно? В сорок третьем году. Ну, это, говорит, хорошо. Давно. Успели, значит, хорошо друг друга узнать. Я молчу... Как зовут? Маруся. Имя хорошее. Где работает? Учится, химик. Курс? Третий. Ну, говорит...
Сережа внезапно замолкает.
Маруся ждет терпеливо, спокойно, доверчиво глядит прямо в глаза мужу.
Пауза.
— Смотри-ка! — говорит Сережа удивленно. — Подумай-ка! Сколько времени гляжу тебе прямо в глаза — и не стесняюсь. Всегда как-то неловко долго смотреть в глаза. Ну... девушкам. А тебе смотрю в глаза и не стесняюсь. Маруся! Ты плачешь, что ли! Да? Почему?
— Люблю тебя очень, — отвечает Маруся.
ххх
Начало белых ночей. Около десяти часов вечера, но в комнате так светло, что лампочка не включена. Сережа работает у чертежной доски.
Вдруг он поднимает голову и прислушивается. Маруся поет за стеной. Поет, как часто поют люди, задумавшись — неведомо что, неведомо как, каждый на свой лад.
Сережа подкрадывается к двери, заглядывает в соседнюю комнату. Маруся сидит на подоконнике. Окно открыто. Маруся смотрит задумчиво на улицу.
Напротив, на глухой стене дома, огромный, освещенный солнцем плакат, с кипарисами, белой террасой, необыкновенно синим морем. Надпись на плакате призывает откладывать в сберкассе деньги на летний отпуск. Под глухой стеной недавно разбитый сквер, с молодыми деревьями, газоном, клумбами в красных тюльпанах. В сквере кричат дети. Настойчиво гудит у ворот машина, просит, чтобы ее пустили домой.
Звонит трамвай.
И над всем этим гулом, ничего не слыша, задумавшись о своем, Маруся поет, едва слышно, на свой любимый лад.
— Будем учиться! Будем учиться! Будем стараться! Будем стараться!
Раскрытая книга, по всем признакам учебник, лежит у нее на коленях. Ветер шевелит листами книги.
Сережа смеется.
Маруся поворачивается к нему спокойно. Она нисколько не удивлена появлением мужа. Кивает ему ласково. Хлопает ладонью по подоконнику — зовет присесть рядом.
— Будем учиться? — спрашивает Сережа.
Маруся кивает головой.
— Будем стараться?
Маруся кивает головой.
— А в учебник и не глядим?
Маруся улыбается.
— Все помалкиваем? — спрашивает Сережа, усевшись на подоконник.
Маруся кивает головой.
— Ну, расскажи быстренько — о чем помалкиваешь?
Маруся кивает головой, послушно.
— Сейчас!
Она собирается с мыслями, глядит на Сережу со свойственным ей выражением детской доверчивости и начинает:
— Значит, так. Просмотрела я одно место в органике. Послезавтра идти на практику, надо все вспомнить. Верно? Потом стала я смотреть на улицу. Так? Потом увидела этот плакат. Захотелось мне путешествовать. Посмотрела на эту девушку...
— Что ты смеешься? — спрашивает Сережа.
— Потом скажу! — отвечает Маруся. — Посмотрела я на эту девушку на плакате и удивилась, что она могла найти вон в том, с усами, который нарисован с ней рядом? И стала думать о том, как люди встречаются, как выбирают друг друга, как ссорятся, как расходятся. Вспомнила, что сказал тебе Степан Николаевич: жить вместе — целая наука. И стала петь песенку: будем учиться, будем стараться...
Маруся хохочет неудержимо, закрыв лицо руками.
— Ну, что? — спрашивает Сережа. — Ну, чего ты? Скажешь?
Маруся кивает головой.
— Ну?..
— Ты, — объясняет Маруся, — ты меня передразниваешь. Честное слово. Нечаянно. Что у меня на лице, то и у тебя. Я открою глаза, и ты тоже. Я говорю, а ты губами шевелишь. Обидно!
— Что обидно? — удивляется Сережа.
— Что я засмеялась. Мне это так нравилось!
Сережа улыбается.
— Со мной это всегда, когда я внимательно слушаю. Ты знаешь, что это значит? Это значит, что ты очень впечатлительный. Ну, а теперь иди.
— Иду! — отвечает Сережа, не двигаясь с места.
— Сережа!
— Иду!
— Не порти завтрашний вечер. Завтра месяц! Пойми! Целый месяц, как мы вместе. И не было еще у нас ни одного свободного вечера. По городу погуляем! Иди, кончай чертеж.
— Иду! — отвечает Сережа, не двигаясь с места.
1947-1949
Шварц Е. Повесть о молодых супругах // Шварц Е. Золушка: [киносценарии] / Евгений Шварц; [вступ. ст. А. Германа; коммент. Е. Грачевой]. СПб.: Сеанс; Амфора, 2006.