СТОЛПЕР. ‹…› Когда я узнал о статье, меня в это время в Москве не было. Но вполне понятно, что после [того] как я узнал о статье, я почувствовал всю серьезность этого дела. Вполне естественно, что эта ошибка была катастрофой.

Я должен сказать честно, что я не сразу все понял, если бы я понял сразу, я сделался бы гадом. Получилось так, что я не был в Москве, мне пришлось выехать дней на шесть, и не было времени продумать все это. Я должен сказать, что я остался один на один со своей совестью. Я искал, в чем тут дело? И каждый день и каждый час у меня собирались факты, которые должен был осознать, и я их осознал. Как все это получилось? Я должен сказать, что и 
тов. Иванов, и я — мы ведь мало работаем в этой области, мы недавно окончили академию. Я должен сказать, что молодым режиссерам живется очень туго. Я должен сознаться честно, что у нас иногда бывает так, что тебе говорят: ставь эту вещь, и ты ставишь, иначе ты не будешь ставить год-два. У нас есть много молодых людей, которые рвутся в бой и не могут вырваться. Мы прочитали сценарий Авдеенко, и стоял вопрос о том, чтобы во что бы то ни стало над ним работать. Мы, вместе с Авдеенко, начали переделывать сценарий. Затем была вторая переделка в режиссерском стиле, сценарий резко перерабатывался. Это тянулось месяца два-три. Нам казалось, что мы исправили те ошибки, которые обнаружили, но мы их не исправили, а глотали, мы к ним принюхались.
Когда мы начинали снимать картину, а я должен сказать, что начали снимать в пожарных темпах, все-таки возникли у нас сомнения и мы лично по своей инициативе послали сценарий в ЦК ВЛКСМ. После этого мы получили письмо от ЦК ВЛКСМ, за что были очень благодарны, и мы опять всячески стали переделывать сценарий.
Нам казалось, что мы исправили, на самом деле получилось, что не исправили. В процессе работы было очень трудно исправить, ибо работа физически трудная, в процессе съемки у вас нет возможности думать, потому что все время надо снимать, и если вы молодой режиссер, вам снимать еще труднее, и не только потому, что скверные руководители, а такая система.

Такая система. Но над этим сценарием приходилось думать в процессе работы, но мы все-таки принюхались и не видели всего.

Когда вышла статья, то мне некоторые товарищи говорили — ты держал экзамен на режиссера, там видно творческое мастерство твое и Иванова, что вы умеете строить мизансцену, но это нас не утешало. И перед нами стоял вопрос, что до тех пор, пока мы творчески и до конца не сознаемся в громадной ошибке, мы не имеем права работать дальше. Мы много говорили с Ивановым об этом, многие ошибки принимаем, но не все, а их принять нужно абсолютно и полностью.

Но что сейчас меня волнует, меня волнует вещь, которая может получиться случайно, а может быть и не случайно, в результате этой порочной истории. Я знаю много людей, которые на сегодня боятся вещей советской тематики — о молодежи, о студенчестве. Сейчас много людей начинают просто скрупулезно подходить к каждому кадру, идут разговоры о том, как же быть, когда в сценарии попадается кадр, что человек выпивает рюмку водки.

Я думаю, что не этому учила нас статья в «Правде»

Мне бы лично хотелось поставить здесь другой вопрос. Нам хочется, несмотря на нашу большую ошибку, снимать вещи опять о молодежи, потому что мы молодые режиссеры и мы хотим делать вещи опять о молодежи. Причем выйдет или не выйдет? Я думаю, что должно выйти, если мы до конца поймем допущенные нами грубые ошибки и сделаем ленту хорошей. ‹…›

У нас получилось волею судеб, что мы, сделав картину или сценарий, варимся в собственном соку. Мы не можем выйти на трибуну и обменяться мнениями. У нас на фабриках плохая атмосфера.
Там в течение многих лет сложился такой закон, что если ты скажешь обо мне плохо, то и я скажу плохо и, значит, лучше не говорить. Причем самое ужасное в том, что нам, молодым режиссерам, нужно говорить. У нас часто получается так — сняли картину, а потом выясняется, что мастера знали об этом, но не хотели говорить, чтобы не расстраивать. Я считаю, что надо резко поставить вопрос о том, чтобы мы сколачивали актив, иначе у нас не будет искусства, не будет новых людей, не будет новых произведений.

Цит. по: Невежин В. «Закон жизни» и отлучение Авдеенко: версия историка // Киноведческие записки. 1993/94. № 20.