Начало 1924 года...
Кинопресса объявила о «новом достижении советской кинематографии» —
«Дворец и крепость»...
Фильм, размахнувшийся на характеристику целой эпохи
(1860–87 г.г.), на обличение кошмарных годин царствования Александров второго и третьего, на раскрытие ужасов Алексеевского равелина и мрачной загадки «Таинственного узника»...
Но — не выполнивший этого задания на все 100%, фильм этот снизился до простой жизненной драмы, до узко-индивидуалистического подхода к событию и даже не охватил всего смысла противопоставления дворца крепости.
Пресса, конечно, была частью права. Для 24 года «Дворец и крепость» Ивановского —достижение, может быть, даже весьма значительное. Точность стиля, подлинность исторической архитектуры, впервые открываемый перед массовым зрителем материал, корректное пользование монументальными декорациями — были достоинством ленты. Но привычные для Ивановского, как оперного режиссера, методы строения зрелища оказали ему в кино медвежью услугу. Фильм был безнадежно театральным по композиции, аморфным и вялым по монтажу, докучно литературным по надписям.
Далее — целый год. Ивановский молчит, чтобы снова появиться на экране с другой исторической лентой — «Степан Халтурин», фильмом, грешащим недостатками предыдущей работы театрального режиссера, быстро снятым с экрана под дружное молчание общественного мнения.
Наконец, последняя — полуторагодовая — работа над «Декабристами» (Ивановский верен своему жанру — «костюмно-исторического» фильма). И... полное повторение ошибок «Дворца и крепости», пожалуй, даже умножение их. Прежняя оперность. Тяжеловесность. Безмонтажие. Томительность темпа. Литературщина. Мелодекламация актеров.
Прежний уклон в сторону индивидуальной интриги.
Необрисовка социального смысла декабрьского восстания 1825 г. Неразграничение полярных друг другу Северного и Южного Союзов и пр.
Неизобретательность в режиссерской работе до таких пределов, что полностью повторяются когда-то расхваленные параллели и ассоциации «Дворца и крепости». Только там — ножки балерин и ноги Нечаева, здесь же — бал во дворце и ужасы острога. Там — торжественный полонез и смирительная рубашка Бейдемана. Здесь — заседания Государственного Совета и Северного Союза.
Ивановский заимствует не только у самого себя. Приглядитесь внимательнее к сцене покушения Анненкова на самоубийство. Что она вам напомнит?.. Да такую же сцену в «Поликушке» Санина.
Не будем перечислять всех недостатков режиссера. Их слишком много. Лучше посоветуем А. В. Ивановскому отрешиться от оперных методов. И — меньше внимания обстановке, стилизации, сценической пышности. Все — на факты истории, особым образом преломленные. Это для нас нужнее.
Недоброво В. [О фильмах 1920-х гг.] // Кино (Ленинградское приложение). 1927. № 5. 1 февраля. С. 3. Цит. по: Киноведческие записки. 2013. № 102/103.