Ивановский пришел в кино в трудное время. Революция смешала все карты русских кинопредпринимателей. ‹…› Уже летом 1918 года большая часть кадров и техники кино была вывезена ими на юг и оказалась в районах, захваченных контрреволюцией. Блокада почти полностью прервала поступление в Россию пленки, химикалиев и аппаратуры. Производство фильмов ‹…› снизилось до нескольких десятков к концу гражданской войны. Время для дебютов было неподходящим — простаивали даже опытнейшие мастера русского дореволюционного кино; хроникеры, снимавшие В. И. Ленина и запечатлевавшие события всемирно исторического значения, получали от Кинокомитета пленку по голодной норме, по счету на сантиметры. И однако же Ивановский дебютировал именно в это трудное время. Больше того, он снимал фильмы с завидной регулярностью, почти не зная простоев. ‹…›
Высокообразованный человек, искушенный и преуспевающий театральный режиссер, Ивановский был одним из тех немногих художников, что шли в кино с глубокой заинтересованностью в судьбах молодого искусства, которые несли ему то, в чем, пожалуй, оно больше всего нуждалось, — высокую культуру, добросовестность, творческое горение. ‹…›
Склонности Ивановского проявились сразу же: после короткой учебы у Протазанова и нескольких несохранившихся и не оставивших какого-либо следа фильмов (бывших для автора своего рода пробой пера) он весьма успешно начинает экранизировать классические произведения русских писателей. Позже он будет снимать разные по жанрам и жизненному материалу фильмы, но как первые успехи, так и самые большие достижения будут связаны у Ивановского с фильмами-экранизациями, с киновариантами произведений Пушкина, Тургенева, Горького и — здесь требуется особый разговор — Салтыкова-Щедрина.
Трудно переоценить заслуги Ивановского в деле приобщения широких масс к национальному русскому культурному наследию. ‹…›
Лучшие актеры московских и ленинградских театров снимаются в его фильмах — снимаются охотно, ибо у Ивановского актер не бывает в проигрыше: фильм может быть более или менее удачен, но актеру в любом случае предоставляются все возможности для полного самовыражения. С фильмами Ивановского связан ряд очень больших актерских удач советского кино, и в первую очередь это, конечно, образ Иудушки Головлева, созданный Гардиным.
В поздних киноведческих работах можно прочесть, что фильм «Иудушка Головлев» был, мол, беднее романа, поскольку режиссер смог разработать лишь одну сюжетную линию, и вообще в картине удачна чуть ли не одна работа — Гардина. Фильм беднее романа — констатировать это можно, но в упрек ставить бесполезно, потому что ни у нас, ни за рубежом еще не было фильма, сделанного на основе романа социально значимого и психологически сложного, который бы «не обеднял». ‹…›
Умение сохранять «первоначальную мысль», являющееся следствием любви и глубокого знания классического наследия, позволяло Ивановскому свободно изменять форму, исключать при экранизации менее существенное и даже вводить отсутствующие в первоисточнике эпизоды. Страницы воспоминаний о том, как он отстаивал право на показ в фильме «Дубровский» отсутствующей у Пушкина сцены крестьянского бунта, — очень любопытны. Нужно быть по-настоящему убежденным в своей правоте, чтобы спорить с таким знатоком пушкинского наследия, как Б. Томашевский. ‹…›
Наряду с экранизациями русской классики Ивановский много и успешно работал над историко-революционной темой. ‹…›
Фильм «Дворец и крепость» занял в истории советского кино почетное и прочное место. Ни одна серьезная монография, посвященная 20-м годам, не может обойтись без рассказа о нем. Главной заслугой этого произведения было преодоление плакатной прямолинейности и схематизма агитфильмов периода гражданской войны. «Дворец и крепость» непосредственно предшествовал появлению историко-революционного эпоса, связанного с именами Эйзенштейна, Пудовкина, Довженко. И была ли между историко- революционными фильмами великих мастеров и однотемными произведениями Ивановского прямая связь или же «связь косвенная, связь через горячее отрицание» (Н. Зоркая), несомненно одно — вплоть до 1925 года, до появления «Броненосца „Потемкин“», в советском кино не было лучшего историко-революционного фильма, нежели «Дворец и крепость». Этот фильм как бы разведывал тему, и потому даже его просчеты были поучительны. ‹…›
В сущности, Ивановский в середине 20-х годов создал своего рода кинотрилогию — «Дворец и крепость», «Степан Халтурин», «Декабристы» (вторая серия — «Пламенеющий полюс»),— посвященную теме общественно-революционного движения России XIX века. К сожалению, идейно-художественное воплощение этого интересного замысла заставляло желать лучшего. Получилось так, что в последних фильмах трилогии неожиданно резко выступили просчеты, которые настораживали еще в первом, лучшем произведении — «Дворце и крепости». Как можно судить по мемуарам, Ивановский отлично осознает причины неудач «Степана Халтурина» и «Декабристов». ‹…›
Все фильмы Ивановского — независимо от материала и жанра — отличаются большой лиричностью и теплотой. Добрая улыбка, мягкая ирония, задушевные интонации — это всегда можно найти даже в драматических и суровых его произведениях. Так, трагичный в своей основе «Дворец и крепость» наполнен вместе с тем удивительной нежностью и любовью к людям. Еще в большей мере это относится к драматическому «Дубровскому». В этом можно видеть выражение человеческой сущности режиссера. И потому-то, думается, Ивановский так легко и успешно вошел в мир музыкальной кинокомедии.
В конце 30-х годов, когда Ивановский приступил к съемкам «Музыкальной истории», в советском кино существовали уже свои «школы» музыкальной кинокомедии. Уже были созданы лучшие фильмы Г. Александрова и И. Пырьева, уже вся страна пела песни И. Дунаевского, Ю. Милютина, братьев Покрасс... Казалось бы, все высоты в этом жанре завоеваны, однако Ивановский предлагает принципиально новый тип музыкальной комедии. ‹…›
‹…› было что-то в истории Пети Говоркова [главный герой фильма «Музыкальная история»], в его друзьях и антагонисте Альфреде Тараканове жизненно убедительное, что-то правдиво отражавшее судьбы советских людей того времени. А еще важнее, что режиссер пересказал на экране эту нехитрую историю с большим тактом, с чувством меры, с тонким пониманием законов жанра. Точное воспроизведение атмосферы 30-х годов, иронические наблюдения за «коммунальным бытом», за жизнью, перенесенной из перенаселенных квартир на места работы, в новенькие дома культуры, метко схваченные смешные, но жизненные детали — все это делает «Музыкальную историю» своеобразным и выдающимся фильмом той сложной эпохи. Он не давал сколько-нибудь глубоких срезов действительности, но не страдал и приторной лакировкой жизни, свойственной большинству комедий тех лет.
Соболев Р. Свидетельство современника // Ивановский А. В. Воспоминания кинорежиссера. М.: Искусство, 1967.