Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
Два кинематографа сейчас конкурируют друг с другом сногсшибательными фильмами. В одном из них идет «Маска, которая смеется» («Железный коготь»)[1], в другом — «Вампиры»[2], «мировой боевик», в скольких сериях — неизвестно, но теперь демонстрируется пятая.
Масса таинственного, грабежей, нападений, убийств, головокружительных трюков.
Для табачников, ирисников и им сопутствующих — это целое событие в жизни. Вон сколько их собралось у входа в тот и другой кинематограф. Прислушайтесь, о чем они говорят:
— Ирис шоколадный, молочный, папиросы... Мишка, сегодня пятая серия «Вампиров». Я обязательно пролезу.
— Не пролезть, трудно!
— Давай пари. Как только стемнеет, я уже там буду... Ирис шоколадный, молочный ирис...
Для них вопрос чести — удастся или не удастся прошмыгнуть в кинематограф. Некоторые уж, конечно, прошмыгнут, будут хвастаться и смеяться над неловкостью непрошмыгнувших.
Я иду по Красной и от нечего делать глазею на прохожих. Вдруг передо мной показывается целая вереница мальцов в черных масках. Один из них дико хохочет и многозначительным тоном произносит:
— Маска, которая смеется.
Я догадываюсь, в чем дело. Маска и Вампиры захватили фантазию ирисников и табачников. У них нет иных мыслей, иных тем для разговоров, они даже начали разыгрывать между собою то, что происходит в кинематографах. Наверное, у них есть уже свои бандиты, свои маски, вампиры и т. д.; наверное, поздно вечером они собираются где-нибудь, разделяются на партии, надевают маски, совершают «гениальные нападения», похищения, убийства, ловят друг друга... В общем, превращаются в Вампиров и Масок. Как-то на базаре я рассматривал книжки, которые распродавала какая-то старушка, уезжающая из Краснодара. Подходит малец типа ирисника или папиросника и с таинственным видом спрашивает:
— А у вас есть «Маска, которая смеется»?
Старушка удивленно смотрит на него:
— Нет.
— А «Вампиры»?
Старушка уже испуганно отвечает, что вампиров у нее тоже нет. Тогда я на того мальца не обратил внимания, а теперь по ассоциации вспомнил. Это очень показательно и характерно. Все помыслы, все думы, все беспросветное житье уличных ребятишек заполнено Вампирами и Маской.
Вот вам характерный пример влияния кинематографа на подрастающее поколение.
Платонов А. В кинематографах и около // «Красное знамя». 1922. 1 сентября.