Я встретилась с Арнштамом восемнадцать лет назад. Есть такая должность — советник министра культуры, а надо сказать, что кинематография тогда еще находилась в ведении Министерства культуры. С моим первым фильмом были затруднения, и советник министра — Лев Оскарович Арнштам — должен был решить вопрос: быть фильму пли не быть.

Так вот, с одной стороны, Арнштам для меня, только что окончившей ВГИК, — живая история, автор «Подруг» и «Зои», с другой стороны, официальное лицо — «советник». Само слово, казалось, таило в себе нечто чопорное, сухое.

Я ждала… Тогда еще не закаленное в вечных профессиональных мытарствах и битвах сердце готово было выпрыгнуть от волнения. И вот появился советник-Лев Оскарович Арнштам. Он пожал мне руку и улыбнулся добрыми и печальными глазами, и сразу рухнули и настороженность, и скованность.

С тех пор Лев Оскарович стал моим другом. Дружба эта исчисляется теперь уже восемнадцатью годами… Восемнадцать лет необычайно активной и страстной заинтересованности в моих сценариях, в моих фильмах, а потом уже — в моих детях, в моей судьбе… От такого друга тепло, уютно, но порой ощущаешь неловкость. Да, он слишком много отдает человеку, которого любит (хотя, если любишь, нельзя отдавать с оглядкой, а всегда всего себя, и это не может быть слишком много), и, конечно же, меньше получает взамен, и, наверное, поэтому грусть сопутствует Льву Оскаровичу на всем жизненном пути.

Он не из тех людей, которым на каждом шагу выпадает успех. Истинная скромность, обостренное ощущение своего места в жизни, отсутствие развитой мускулатуры или просто нежелание боксировать, — как трудна с этими старомодными качествами жизнь и кинематографе… ‹…›

Конечно же, он по профессии режиссер, но, может быть, еще и писатель, вдумчивый, тонкий, наблюдающий и анализирующий, естественно и свободно владеющий словом. А еще и талантливый музыкант, ближайший друг и соратник Шостаковича. Но чем бы он ни занимался, он прежде всего — человек, во всем стремящийся «дойти до самой сути», удивительно человечный, нежный, деликатный, и от этого много и беспрерывно «болеющий»…

Он гражданственен в самом естественном и простом понимании этого слова, ибо гражданственность для него не красивое слово, как порой бывает, а изначальная и потому предельно искренняя потребность сердца.

Гогоберидзе. Л. Прежде всего - человек ...  // Искусство кино. 1980. №2.