В 1950–1951 годах на киностудии «Мосфильм» Арнштам снимал фильм под рабочим названием «Поджигатели войны» о болгарском коммунисте Георгии Димитрове и Лейпцигском процессе. Отрывки из сценария были опубликованы в журнале «Искусство кино» (№ 5 за 1950 год). Запуск и производство картины сильно тормозились идеологическими придирками, поправками, добавлениями, что нашло свое отражение в нескольких стенограммах Художественного совета Министерства кинематографии СССР (одна из стенограмм, от 16 ноября 1950 года, содержит 55 страниц текста!). Это был обычный удел политизированных фильмов тех времен. В период «малокартинья» каждый фильм, который доходил до стадии «принятия к производству», обречен был на медленную пытку худсоветами, а также «советами» и директивами «сверху». ‹…›

Только к концу 1956 года фильм о Георгии Димитрове был, наконец, снят. Он вышел на экраны в феврале 1957 года. Во многом это был уже другой фильм: теперь он снимался при участии киностудии Болгарии, по переработанному сценарию, с актерскими заменами, главной из которых было приглашение на роль Георгия Димитрова вместо советского-болгарского актера. Фильм вышел на экраны под другим названием-«Урок истории». Музыку к картине «Урок истории» писал уже не Шостакович, а Кара Абульфазович Караев. Пока не удалось обнаружить никаких документов, проясняющих причину замены композитора. ‹…›

«Немецкий марш» из кинофильма «Поджигатели войны» до недавнего времени был известен немногим знатокам творчества Шостаковича по рукописной копии партитуры, хранящейся в библиотеке Государственного симфонического оркестра кинематографии, и по обнаруженному сравнительно недавно (2003) в Архиве Д. Д. Шостаковича в Москве автографу партитуры. ‹…› он не упоминается ни в музыковедческой литературе, ни в киноведческих источниках.

Разыскания в архиве Госфильмофонда позволили установить, что «Поджигатели войны»-это первоначальное название фильма Арнштама, позже превратившегося в «Урок истории». Материалы первого варианта фильма сохранились и находятся в хранилище Госфильмофонда России в Белых Столбах. Существование автографа «Немецкого марша» и, главное, наличие рукописной копии партитуры в оркестре кинематографии заставляло предположить: может быть, эта музыка есть и в фонограмме фильма? Ведь исполнение музыки оркестром кинематографии означало звукозапись для фильма. ‹…›

Просмотр материалов по фильму «Поджигатели войны» показал, что музыка Шостаковича звучит в неоконченном фильме. Сохранившиеся фрагменты «Поджигателей войны» представляют собой как смонтированные куски со звучащей речью, так и сырые съемочные материалы, многие из которых частично или полностью вообще без звука. Наличие музыки в эпизоде «Немецкого марша», в сущности, является загадкой: почему на самом раннем этапе работы над картиной, когда съемки только начинались, был сочинен и записан небольшой музыкальный номер? Вообще этот эпизод выделяется из всех сохранившихся материалов комплексным звукозрительным решением.

‹…› Лео Арнштам, сам музыкант и близкий друг Шостаковича, глубоко знакомый с его творчеством, понимал, какие громадные выразительные возможности таит в себе музыка Шостаковича и каким мощным источником и основой выразительности она может быть в кино. По-видимому, замысел Арнштама в сцене марша исходил от музыки. Постановщик задумал подчинить пластический ритм экранного изображения реально звучащему ритму музыки, иными словами, Арнштам хотел снимать сцену под музыкальную фонограмму, что и объясняет столь раннее появление этого музыкального эпизода в фильме.

Известно, что музыкальная фонограмма лежит в основе работы над мультипликационными фильмами. ‹…› По-видимому, это именно то, чего Арнштам ожидал от Шостаковича в сцене фашистского марша. К концу 40-х годов, когда шла работа над фильмом «Поджигатели войны», прием съемок под оригинальную музыкальную фонограмму в игровых фильмах не был общепринятым. Возможно, «Немецкий марш» в фильме «Поджигатели войны» и в активе Шостаковича-кинокомпозитора был первым опытом сочинения такого рода. ‹…›

Музыка Шостаковича в «Немецком марше» позволяет предположить еще один нюанс в замысле Арнштама. Возможно, постановщик предложил композитору стилизовать реальное звучание, сопровождающее маршировку фашистов: не оркестровую пьесу «Марш», а музыку, которая могла бы звучать на берлинской улице 1933 года. ‹…›

При просмотре фрагмента совершенно очевидна первичность в нем музыки. Мы видим, как чеканят шаг марширующие чернорубашечники, с синхронностью, которая не могла бы быть достигнута последующим озвучанием уже снятой сцены. С другой стороны, мы видим (и слышим), как композитор, со скромной готовностью профессионала, отходит на второй план в общем замысле кинообраза и предлагает не законченный музыкальный номер, а лишь музыкальную, ритмическую основу для постановочного решения режиссера.

Не «объективная», «композиторская» музыка, отражающая впечатление от происходящего события, а попытка музыкального изображения самого этого события-«музыка в кадре». Отсюда и скромные выразительные средства — «реализм», «натуральность» музыкального звучания, и небольшие размеры фрагмента, и его «незаконченность».

Домбровская О. Неизвестная киноработа Дмитрия Шостаковича // Киноведческие записки. 2008. № 87.