Возьмите учеников Кулешова, которых принимали за неудачливых продолжателей его дела, а ведь это совершенно не соответствует действительности.
Теперь уже ясно, что официально доминирующая линия была лишь одной из многих. Эйзенштейн и Барнет противостоят друг другу, но и дополняют друг друга. Эйзенштейн, Довженко и другие видят общий план; а с точки зрения Барнета, герои не только делают историю, но и сама природа человека становится полем истории, только в поэтическом плане. У него сливаются воедино эпос, поэзия и повседневная жизнь. В «Окраине» прямо говорится об истории, о проявлении общества в отдельном человеке, но это взгляд изнутри человека. То, что в двадцатые годы казалось вторичным, вдруг превращается в арену борьбы между эпическим и поэтическим, — хотя Барнет и испытал на себе различные влияния, ведь он многое видел, многое впитал в себя, многое соединил в себе и со многим спорил: возьмите фильм «Ледолом» (1931).
Клейман. Н. Другая история советского кино. Локарно, 2000. [Интервью Б. Эйзеншица]. Перевод Н. Кулиш // Киноведческие записки. 2001. № 50.
‹…› Борис Барнет снимал небольшие комедии, любовные истории, например, историю про девушку, которая приехала в город из деревни — «Дом на Трубной». Его лучшие фильмы 30-х годов — «Окраина» и «У самого синего моря». На самом деле это фильмы о том, что может быть на земле добро и любовь. Не ненависть, не подозрительность, а наоборот, доверчивость и любовь. Это такая же утопия, если хотите, как и фильмы Эйзенштейна и Довженко, которые тоже утопически предлагали другой строй жизни. И именно в 1936 году, когда прошло уже ленинградское дело, когда уже вовсю готовится 1937 год, вдруг Барнет делает фильм «У самого синего моря», где счастье длится в течение полутора часов. Знаете, у меня есть один такой индикатор, если хотите, гениальности. Талантливый человек может длить чувство счастья на экране. Талантливый в меру очень любит строить всякие конфликты, и очень немногим дано передать чувство счастья. Из живущих это замечательно умеет делать Марлен Мартынович Хуциев, у него есть удивительное чувство счастья на экране. А Барнет продлил это чувство на полтора часа. Фильм, который кажется очень незамысловатым, фильм о любви двух моряков к одной девушке. Ничего там, казалось бы, такого выдающегося нет. Это фильм, который весь построен на том, что счастье на земле возможно, если люди этого хотят. Это абсолютно утопическая картина, казалось бы. Но это картина-медиатор, она настраивает душу на определенный лад. Это была форма независимости художника в ситуации официальной вражды, паранойи и разжигания ненависти.
Клейман, Н. Советские «независимые»: миф или реальность? // Блог журнала Сеанс. 2013. 5 февраля.